О Высоцком пишут все. Пишут актёры, годами выступавшие с ним на таганской сцене, и осветители, однажды видевшие его на съёмочной площадке. Пишут друзья, случайные знакомые и люди, поговорившие с ним пару минут после концерта.
О Высоцком пишут всё. Заинтересованный читатель сможет отыскать в литературе детальные критические разборы его лучших ролей, воспоминания о концертах и гастролях, и подробные рассказы о том, как Высоцкий приехал на выступление нетрезвым. (Последнее обычно оправдывают тем, что из песни, мол, слов не выкинешь, что было, то было. То, что память любимого – вроде бы – поэта предаётся осмеянию, обычно в голову не приходит).
И вот при таком гигантском – утонуть можно – количестве публикаций практически отсутствуют работы, систематизирующие имеющиеся факты пребывания Высоцкого в том или ином регионе Советского Союза.
Долгие годы занимаясь изучением темы "Высоцкий за рубежом", автор этих строк даже не задумывался над тем, что гораздо более доступная исследованию тема "Высоцкий в СССР" фактически представляет собой Terra Incognita.
Высоцкий побывал с концертами и гастролями в тринадцати из пятнадцати бывших советских республик, но до настоящего времени вышли лишь книга "Высоцкий и Беларусь",*1 авторы которой В.Киеня и В.Миткевич суммировали всю имевшуюся на тот момент информацию о визитах Высоцкого в их страну, и сборник "Владимир Высоцкий. Белорусские страницы",*2 содержащий ряд интересных интервью с людьми, общавшимися с Высоцким в Белоруссии.
В Белоруссии Высоцкий бывал часто, имеющихся материалов действительно хватает на книгу. А вот, к примеру, в Узбекистане он был всего несколько раз. Информация об этих визитах разбросана по различным источникам и большей частью недоступна рядовому любителю. Думается, пришла пора собрать все факты воедино.
Сентябрь 1973 года. "Таганка" отправилась на свои вторые гастроли за пределы России – в Узбекистан и Казахстан.
Теперь "Таганка" той поры окружена легендами. У читателя, далёкого от театральной жизни 60-70-х гг., после прочтения многочисленных публикаций о театре Юрия Любимова непременно сложится мнение, что на таганские спектакли зритель ломился, сметая на своём пути заборы и конную милицию.
Между тем, так было далеко не везде. В иных городах случались конфузы. Известный таганский актёр А.Васильев рассказывал, например, о выезде театра со спектаклем "Добрый человек из Сезуана" в Тулу. Было это в 1966 году. В Москве спектакль произвёл эффект разорвавшейся бомбы, билеты на него брались с боем. В Туле же после первого действия зал опустел. Чуждые российскому зрителю традиции брехтовского театра попросту не могли быть понятны там, где и с отечественной драматургией мало кто знаком.
Насколько успешно прошли спектакли "Таганки" в Узбекистане, трудно сказать что-то определённое. (Спектакли проходили на сцене концертного зала им. Свердлова, расположенного на улице Правды Востока.) Автору этих строк известны шесть статей из узбекской прессы, посвящённые гастролям московского театра, однако только в двух из них говорится именно о спектаклях – "Пугачёве" и "Десяти днях, которые потрясли мир". Материала для аргументированного вывода явно недостаточно.
Иное дело – выступления таганцев с концертами, куда включались и отрывки из спектаклей. Никакой драматургии, только музыкальные номера – такие концерты публика воспринимала с удовольствием. Можно же себе представить, что жители колхоза "Политотдел" и совхоза "Огонёк", городов Навои и Чирчик культурными развлечениями избалованы не были. Тепло принимали всех артистов "Таганки", но лучший приём, как, впрочем, бывало всегда, достался Высоцкому.
"Больше всего аплодисментов досталось Владимиру Высоцкому. Тепло были приняты лирические и шуточные песни. Все они были исполнены с душой, с большим мастерством", – отметила газета "Социалистический Чирчик" 20 сентября 1973 года.
Выступал Высоцкий в Узбекистане и с сольными концертами. Как и везде, зрители готовы были слушать его часам. На сохранившейся фонограмме слышно, как Высоцкий сначала пытался отшучиваться и заметил не желавшим отпускать его слушателям: "А как же насчёт работы?" (Дело происходило на одном из ташкентских предприятий во время обеденного перерыва). Овация, однако, не прекращалась, и тогда Высоцкий сказал, что он ещё должен играть спектакль, а потом ехать в Театральный институт. "А ночью надо что-то с радио делать", – закончил он.
Это очень любопытная информация. О выступлении (или интервью) Высоцкого по ташкентскому радио ничего не известно. Может быть, кто-то из читателей располагает такой информацией?
В.Смехову запомнилось, что Высоцкий смешно пародировал восточную речь, прибавляя к русским словам что-то вроде "мбрамбам", и в Узбекистане заявлял примерно так: "Бибомба-рамбам! Мы, Таган-барам-бам-гастрольбам Ташкентабамбарам! Зрителбам-добрым-барам и вкусным-бам-гостеприимным-бам-шашлык-барам-бам-вот!"
"Когда прощались с Ташкентом, после серьёзных и благодарных слов, я шёпотом предложил Володе, и он отлично исполнил: заявил коллегам, что, слава Аллаху, наш гастроль-бамбарам прошёл с большим узбехом!".*3
Насчёт "большого узбеха", повторю, не знаю, но, как сообщила газета "Индустриальный Навои" от 25 сентября 1973 года, главный режиссёр "Таганки" Ю.Любимов и группа ведущих актёров была награждена Почётными грамотами Президиума Верховного Совета УзССР "за успешное проведение гастролей, сыгравших важную роль в эстетическом воспитании трудящихся республики".
Эту грамоту, – высшую благодарность, которой удостоился Высоцкий от родной страны, – Н.М.Высоцкая, мать поэта, позднее передала на временное хранение московскому музею революции.
Следующий приезд Высоцкого в Узбекистан состоялся, вероятно, в сентябре 1976 года (дата нуждается в уточнении), когда он участвовал в нескольких сборных концертах (по некоторым данным, были и сольные выступления). Компания подобралась солидная – все "звёзды" советской эстрады.
Как известно, на эстраде начинать и заканчивать концерт – дело весьма престижное. Поскольку среди выступавших наиболее титулованным был Полад Бюль-Бюль-Оглы, он настоял на том, что будет выступать последним.
"Работаем первый день, – рассказывал администратор Высоцкого В.Гольдман, – Полад заканчивает после Володи: моментально полупустой зал. Он кричал: "Если вы меня не уважаете, уважайте хоть людей, которые хотят послушать...". Но люди всё равно уходили".*4
Зрители Ташкента, как и зрители всей страны, судили "по гамбургскому счёту". Работать после Высоцкого не смог бы никто. Певец-лауреат смирился, и в дальнейшем концерты заканчивал Высоцкий.
25 июля 1990 г. газета "Комсомолец Узбекистана" поместила в числе прочих воспоминаний о пребывании Высоцкого в Узбекистане, короткий рассказ В.Патрина, работавшего в сентябре 1976 года в городе Газли.
"И вот туда-то приехал с гастролями В.Высоцкий. Мы... рискнули его пригласить к себе. Владимир сразу же согласился. И вообще сказал, что любит петь в узком кругу, среди простых людей, где его больше всего понимают".
Далее Патрин рассказывает, что в рабочий вагончик Высоцкий приходил трижды, записывать почти ничего не разрешал, но пел много, в том числе, и незаконченные на тот момент песни. Например, такую: "Хрум, хрум...// Скрипят скропоря...// Идём мы// Втихаря...// Кругом –// Ночь да луна...// О!// Как хочем вина!"
В этих воспоминаниях вызывает недоверие почти всё, за исключением, может быть, самого факта приезда Высоцкого в Газли. К описываемому времени он был так замучен собственной популярностью, что вынужден быть в буквальном смысле прятаться от поклонников. Выступать (да ещё три раза!) у незнакомых людей, когда нет отбоя от знакомых, согласимся, весьма странно.
Вызывал сомнения и приводимый текст. И это написал поэт, уже создавший "Баньку по-белому", "Песню про случай", "Купола"?! Такой примитив мог выйти из-под его пера разве что на самой заре творчества. Позднее я узнал, что песня эта написана В.Шандриковым, омским бардом, известным в 1970-1980 гг. своими стилизациями под блатные песни.
Не исключено, что в тот приезд в Узбекистан Высоцкий выступал также в Чирчике. Информация об этом содержится в рассказе А.Карпенко "Ночные посиделки с Высоцким", опубликованном на сайте "ArtOfWar"*5. О своей встрече с Высоцким перед его концертом в городском Дворце культуры автору рассказал офицер – бывший курсант Киевского высшего общевойскового командного училища.
Я связался с писателем и попросил его помочь мне установить контакт с тем офицером. А.Карпенко позвонил ему, но тот, к сожалению, беседовать со мной о Высоцком не захотел. Правда уточнил дату: по его мнению, с Высоцким в Чирчике он разговаривал в 1977-1978 гг. Высоцкий в Узбекистане действительно был в 1977 г. (об этом чуть ниже), но прилетал туда всего на одно выступление, и вряд ли из Ташкента переезжал в Чирчик. Таким образом, можно предположить, что концерт в Чирчике – если он действительно состоялся – был в 1976-м.
О концерте, состоявшемся в октябре 1977 г., рассказывает музыкант З.Шершер (Туманов):
"Концерт организовывало узбекское ЦК партии. Какой-то план они там выполнили... Они организовали этот концерт во Дворце спорта, вмещающем десять тысяч человек. Я тогда работал с оркестром Бюль-Бюль Оглы. Мы были на гастролях в Краснодаре и нас сорвали с гастролей и отправили туда. Когда мы приехали, то поражены просто были, потому что туда собрали и ансамбль "Берёзку", и Муслима Магомаева, и Карцева с Ильченко... В общем, все лучшие силы.
Пригласили туда и Высоцкого. Он сам удивился, когда увидел афишу. Такая огромная афиша и где-то внизу малюсенькая полосочка, просто напечатано было: "Владимир Высоцкий". Я уверен, что стадион этот забит был до отказа благодаря Высоцкому.
Рашидов со своей свитой восседал в ложе... Это всё так срочно делалось, что не успели даже разморозить лёд во Дворце спорта, нам построили сцену прямо на льду.
В связи с тем, что нас согнали внезапно, то все запаздывали, ехали-то все из разных мест. Концерт задерживался на два часа. Нас всех по очереди просили выходить и успокаивать публику. А как успокоить десять тысяч человек?! (Согласно анонсу в газете "Вечерний Ташкент" от 17 и 20 октября 1977 г., концерт прошёл 20 октября, – М.Ц.).
А потом вышел Высоцкий. Подошёл к микрофону... И обратился к залу. Он обратился как-то неформально... Что-то, вроде: "Чуваки! Мы такие же люди, как и вы. И у нас те же трудности. Например, транспорт. Не все успели подъехать, но артисты стремятся к вам настолько же, насколько вы хотите их увидеть. Я знаю, что очень тяжело сидеть в этом холоде, но давайте наберёмся терпения". И стало тихо-тихо в зале...
Перед концертом я ему настраивал гитару. Мы были с ним знакомы раньше, он меня попросил это сделать. Я минут двадцать настраивал эту гитару, а потом он взял её и начал струны подспускать. Я говорю: "Я старался, а ты что ж делаешь?" Он говорит: "Не обижайся, Зиновий. Я хочу, чтоб она гудела".
Я потом понял этот эффект. Высоцкий закрывал концерт и выступил просто на "ура". В тот раз ему разрешили спеть девять песен, он их исполнил великолепно".*6
Иначе запомнились те концерты присутствовавшему на них ташкентцу В.Фетисову.
"Я присутствовал на двух концертах в октябре 77-го, – писал он мне, – а всего их было четыре, по два в день: один – днём, другой – вечером. Должен сказать, что это были обычные сборные концерты. Никакого отношения ЦК Узбекистана к ним не имело, и Рашидова там не было. Если бы эти концерты организовывало высшее руководство республики, они бы прошли на куда более престижной площадке – либо в театре Навои, либо во Дворце Искусств. Там проходили самые значимые культурные события, например, Дни России в Узбекистане и т.п. А Дворец спорта "Юбилейный", к тому же, был с плохой акустикой.
Я был как раз на том концерте, который задержался почти на два часа. Примерно через полчаса зал стал свистеть и шуметь, требуя начала концерта. В это время только начали выносить аппаратуру. Через час ледовый дворец уже ревел так, как будто шёл хоккейный матч. Появился конферансье, очень полный человек, по фамилии, кажется, Лапин (он иногда играл в кино в эпизодах), и попытался успокоить зал, ссылаясь на какие-то объективные причины. Зал не успокаивался. Тогда он сказал: "Если вы не успокоитесь, мы вообще не начнём". В это время я посмотрел налево (я сидел на боковой трибуне) и увидел, что в том месте, откуда артисты должны выходить (вернее, взбегать) на сцену, стоят несколько человек и среди них – Высоцкий. При последних словах ведущего он повернулся к кому-то, и что-то стал возмущённо говорить. Лапин ушёл под свист, и Высоцкий выбежал к микрофону. Как только зал его увидел, раздались такие аплодисменты, каких я никогда не слышал. Он сказал: "Товарищи, извините, но мы задержались по независящим от нас причинам. Приношу извинения и обещаю, что мы отработаем, столько, сколько положено". Опять гром аплодисментов и дальше всё шло нормально.
Магомаева и "Берёзки" не было. Карцев с Ильченко и Полад Бюль-Бюль Оглы были. Про Карцева и Ильченко Высоцкий очень тепло говорил и спел песню, которую, как он сказал, посвятил им, это "Всем делам моим на суше вопреки". Он их назвал настоящими моряками.
Про Бюль-Бюль Оглы – правда. Он выступал после Высоцкого последним, и как только начал петь, многие стали уходить (в том числе, и я). Он остановил песню где-то на середине и сказал, что пусть, кому не интересно, уйдут, он подождёт.
Из тех песен, что Высоцкий тогда исполнил, помню "Тот, который не стрелял", "Горное эхо", "Козёл отпущения", "Про Кука", "Я вышел ростом и лицом", "Чёрные бушлаты", "Братские могилы" (с неё он начал). Пел он при полностью включённом свете. Сказал, что хочет видеть лица людей".*7
Альманах "Мир Высоцкого" как-то упомянул, что в фонды ГКЦМ Высоцкого поступили "билеты на его концерт в Ташкенте в октябре 1977 г.".*8 Очевидно, речь идёт о выступлении в ДК ТТЗ, фонограмма которого известна коллекционерам.
Последние гастроли Высоцкого в Узбекистане состоялись за год до смерти, в июле 1979-го. Сейчас бессмысленно об этом говорить, но, может быть, если бы не та поездка, Высоцкий мог бы прожить немного подольше.
О том турне, во время которого Высоцкий перенёс клиническую смерть, написано, пожалуй, больше, чем о любых других его гастролях. В том числе, и немало ерунды. Писалось, например, что он упал бездыханным на сцене во время концерта, что перед выступлениями ему делали обезболивающие уколы в горло и т.д. Подобные вещи, вероятно, не стоило бы опровергать, если бы периодически они не всплывали в очередных публикациях.
Знавший Высоцкого В.Повереннов, инженер из Узбекистана, однажды заявил следующее: "Перед каждым концертом Толя Федотов (врач, ездивший с Высоцким на те гастроли, – М.Ц.) делал ему обезболивающие уколы прямо в горло. Володя выходил на сцену с иглами в шее, так и вёл концерт...".*9
Ну, что тут скажешь? Такого рода анестезию сделать, конечно, можно, но отёк распространится на голосовые связки. Тут не только петь – сипеть невозможно (те, кому делали тонзиллэктомию, меня поймут).
Не стоит заниматься домыслами. Существуют воспоминания людей, бывших рядом с Высоцким в июле 79-го. Им и слово.
Администратор В.Гольдман: "Первый раз Володя умер в 6 часов утра, 25 июля 1979 года, в Бухаре. Он гастролировал в Средней Азии. В Навои, Зарафшане, Учкудуке, Бухаре. В самое пекло... Условия гастролей были жёсткими, Володя обязан был давать пять – ПЯТЬ – концертов в день. Причём, последние три – на открытой площадке, когда дует страшный "афганец", когда песок забивает рот.
Отработали Учкудук. Отработали Зарафшан. В Зарафшане Володе стало плохо. Кое-как отрабатываем Навои. Ночью – а передвигались мы только ночами – приезжаем в Бухару. Ранним утром Володя, которому вроде бы полегчало, ушёл на базар, вернулся довольный, весёлый. Помню, рассказывал, каким пловом угощали его на бухарском базаре. Потом зашёл в номер.
И почти тут же я услышал жуткий крик. Мы вбежали в номер. Высоцкий умер".*10
Врач А.Федотов: "Остановилось дыхание, на сонной артерии нет пульсации... И уже полное отсутствие сердечной деятельности.
У меня был кофеин – ввёл прямо в сердце. И стал делать искусственное дыхание: изо рта в рот. Севе (Абдулову, – М.Ц.) показал, как делать массаж сердца. И, видимо сердечная мышца возбудилась, – сердце заработало. И минут через пять смотрю – стали появляться самостоятельные дыхательные движения...".*11
Администратор В.Янклович: "Восстанавливаемость – просто колоссальная! После остановки сердца в Бухаре отправили его в Москву, сами прилетели через день. Володя – подтянутый, спортивный – встречает меня в аэропорту".*12
Обратим внимание на дату в воспоминаниях В.Гольдмана – 25 июля. Надо сказать, что это дата встречается в очень многих публикациях, плотно укоренилась в сознании массового читателя, но... она неверна.
Московский высоцковед Л.Черняк беседовал с Ю.Тыриным, автором многих весьма интересных работ по текстологии произведений Высоцкого. Ю.Тырин в 1979 г. работал в Учкудуке и, кстати, присутствовал на выступлениях Высоцкого в этом городе 21 июля 1979 г.
По данным Ю.Тырина, концерты Высоцкого в Навои состоялись 27 июля, следовательно, в Бухаре он мог быть не ранее 28 числа. В день клинической смерти Высоцкий уже не выступал и сразу улетел в Москву.
По данным другого московского высоцковеда, И.Рогового, из квартиры Высоцкого 29 июля был сделан звонок в Бухару. Таким образом, анализ имеющейся информации неопровержимо доказывает, что клиническая смерть была у Высоцкого 28 июля 1979 г.
До Самарканда, где предполагалось заканчивать гастроли, Высоцкий не доехал. Однако именно в этом городе в 1989 году одна из улиц стала носить его имя. "Такое решение принял городской Совет по ходатайству клуба самодеятельной песни, носящего имя советского певца, поэта и актёра".*13 Трудно в это поверить, но говорят, что улицу до сих пор не переименовали, несмотря на поспешность, с которой местные власти избавлялись от всего русского.
И это не единственная улица Высоцкого в Узбекистане! Как сообщил мне живущий в Ташкенте Р.Назаров (он – автор очень интересного исследования "Национальный вопрос в жизни и творчестве Владимира Высоцкого", опубликованного тульским журналом "Горизонт" в сентябре 2004 г., в 52-м номере), такая улица есть и в Ташкенте – в Юнусабадском (бывшем Кировском) районе города.
Не знаю, спасёт ли красота мир, но в том, что поэзия может сблизить людей куда лучше, чем самые трескучие речи, сомневаться не приходится. Как нет сомнений и в том, что произведения национальных культур становятся, – если они того стоят, – достоянием всего мира.
Пример тому – очень необычная работа молодого узбекского композитора А.Халмурзаева "Содом и Гоморра ХХI". Жанр этого произведения определить непросто, сам автор называет его "прогрессивная симфоническая поэма". В музыку органично вплетены песни в исполнении давно ушедших из жизни М.Монро, Э.Пресли, В.Высоцкого...
Постановка "Содома и Гоморры" осуществлена в Ташкенте в 2001 году на сцене Молодёжного узбекского театра, а в 2002 году компакт-диск с записью музыки этого спектакля вышел во Франции.
25-ю годовщину со дня смерти Высоцкого отмечали, конечно, не только в России. Прошёл вечер памяти поэта и в узбекском городе Андижане. "На вечере выступили андижанские поэты Шухрат Ганиев и Лариса Капустина. А Шухрат Атабаев мастерски исполнил известные песни барда".*14
О посещении Высоцким двух других среднеазиатских республик известно очень мало. За долгие годы мне удалось встретить лишь две публикации, пусть не целиком, но хоть частично относящихся к рассматриваемой теме.
Альпинист В.Цанунин рассказал белорусскому журналисту В.Яговзику о двух своих встречах с Владимиром Высоцким: одна из них состоялась летом 1974 г. в альплагере на Эльбрусе, другая – через год в Туркмении.
"Следующим летом (т.е. летом 1975 г., – М.Ц.) нас понесло в археологическую экспедицию аж в Туркмению. Работали в Каракумах на раскопках города Ашаш, когда-то завоёванного Тимуром Тамерланом. Случайно узнаём из газеты: в Ашхабад с концертом приехал Высоцкий. Большая часть нашей экспедиции поднималась вместе с ним на Эльбрус. Слава Богу, среди нас был Сашка Синарский, уже покойный. "Ребята, – говорит он. – Отпустите на день! Хоть зубами, но билеты вырву".
Сашка не был бы Сашкой – пробился-таки к самому Высоцкому!.. И наш гонец вернулся на раскопки с 54 билетами в кармане.
Тот ашхабадский концерт состоял из двух отделений. В первом отделении прозвучали, так сказать, патриотические песни – "Сыновья уходят в бой", "Он не вернулся из боя"... Второе составили песни о любви. А в конце выступления Высоцкий вдруг сказал: "В заключение – песни для моих друзей. Ребята, я прошу вас подняться, – я пою для каждого из вас". И он начал называть нас по именам и фамилиям. Что там говорить – такое внимание до слёз взволновало нас". *15
Мне уже приходилось говорить, что в воспоминаниях о Высоцком порой очень трудно отличить правду от легенды, поэтому так высока цена подтверждения информации с помощью другого источника. В данном случае я имею косвенное подтверждение того, что летом 1975 года Высоцкий действительно был в Средней Азии. О его концерте в столице Таджикистана Душанбе рассказал журналист Р.Гайворонский.
"Было лето 1975 г., когда от жары плавился даже асфальт. В июне душанбинцы, наверно, думают больше не о работе, а о предстоящих отпусках, отдыхе в горах или у речки Душанбинки... И вот в июне здесь проходили Дни Франции в Таджикистане, и в составе французской делегации была Марина Влади. Увидев её в кинотеатре, я поразился – на улице никто бы и не догадался, что это знаменитая кинозвезда, мировая знаменитость, потому что одевалась она очень просто и легко. А по Душанбе ползли слухи, что приехал Высоцкий, и кое-кто уже успел его увидеть...
В один жаркий июньский день я сидел в институте, изнывая от жары, и вот раздался телефонный звонок. Звонила моя хорошая знакомая Ира из института геологии: "Ты свободен?" – "А что?" – "Бросай все дела и срочно иди к нам. Я тебя встречу возле входа". Заинтригованный, я отпросился у шефа в библиотеку и прошёл два квартала до института геологии. Она провела меня в актовый зал и шепнула по дороге: "Высоцкий сейчас петь будет..." Такого сюрприза я не ожидал. Поблагодарив Иру, уселся у окна и превратился в ожидание...
Начал собираться народ – в основном, сотрудники института. И вот входит Высоцкий – с гитарой, в джинсах, футболке и сандалиях. Переждав бурный приём, он уселся перед микрофоном, настроил инструмент и начал петь... Концерт продолжался три часа, а певец пел и пел, и только иногда пил минеральную воду – жарко было. Тогда он исполнил практически все свои известные песни, звучавшие совсем по-другому, а заодно и новые, которые он написал, например, к фильму "Интервенция". Но картину пришлось увидеть много лет спустя, потому что она долго "лежала на полке". Поразило, что Высоцкий знал многих своих слушателей по именам и часто обращался прямо к ним, например:
– Саша, помнишь, как тебе на леднике Федченко понравилась эта песня? – и т. д.
После концерта я подошёл к нему и попросил сказать несколько слов для газеты, на что он ответил: "Старик, неудобно, никто в Москве не должен знать, что я в Душанбе, я здесь нелегально, как муж Марины Влади, но если хочешь, потом напишешь, что здесь очень жарко и живёт много моих друзей. А в следующий приезд поговорим подробнее".
Высоцкий извинился, посмотрел на часы и ушёл..."*16
Теперь проанализируем имеющуюся информацию. Действительно, в июне 1975 г. в Таджикистане проходили Дни французского кино, где в числе приглашённых была и М.Влади. Об этом высоцковеду В.Тучину сообщила в письме душанбинка М.Пулатова. Правда, она добавила: "Мы были на открытии дней Франции в Душанбе (это, наверное, июнь 1975 г.), были на открытии выставки графики, на открытии выставки книги – везде была Марина Влади и другие члены делегации, а Высоцкого не было. Потом на банкете по случаю окончания дней Франции Марины Влади уже не было".*17
Значит ли это, что Высоцкого в Душанбе не было вовсе? Я бы так не сказал, поскольку другой респондент В.Тучина, чьё письмо опубликовано под инициалами К.К., сообщил: "Он (Высоцкий, – М.Ц.) приехал в Душанбе через два-три дня после открытия у нас Фестиваля (или Дней) французского кино, в котором принимала участие М.Влади".*18
Отсутствие Высоцкого на открытии Дней французского кино вполне объяснимо – и даже не тем, что он не был членом французской делегации, а тем, что в июне 1975 г. он много выступал в театре, в тот год "Таганка" закончила сезон поздно. Согласно табелю занятости, в июне у Высоцкого было несколько промежутков по три свободных дня: 2-4, 8-10, 22-24 и 26-28, в которые он мог бы вместить полёт в Среднюю Азию.
С вопросом, приезжал ли Высоцкий в Душанбе, я обратился к дочери Д.Расулова, тогдашнего Первого секретаря ЦК Компартии Таджикистана. "Насколько я знаю, не приезжал, – ответила мне И.Расулова (по мужу – Тихонова). – Если бы он приезжал, я бы знала".*19
Казалось бы, действительно так – как не знать дочери "хозяина" республики о визите столь популярного в стране человека? Но... Ведь сказал Высоцкий Р.Гайворонскому, что он в Душанбе инкогнито. И это вполне можно объяснить. У Высоцкого бывали случаи, когда его концерты отменяли "ответственные люди". Выступления в Николаеве в сентябре 1969 г. были отменены лично министром культуры СССР Е.Фурцевой, концерты в Кременчуге (в том же июне 1975-го) не состоялись после прямого вмешательства В.Маланчука, секретаря ЦК Компартии Украины... Так что были у Высоцкого все основания держаться в стороне от слишком крупных партийных руководителей.
Подведём итоги. На мой взгляд, очень важно, что два независимых друг от друга источника дают указание на то, что в июне 1975 года Высоцкий был в Средней Азии, так что факт выступления Высоцкого с концертами в Туркмении и Таджикистане – если и не может считаться полностью доказанным, – то, во всяком случае, может быть принят за рабочую гипотезу.