Несмотря на то, что в Италии Владимир Высоцкий был в общей сложности шесть раз, побывал он лишь в трёх городах – Генуе, Риме и Венеции. По-настоящему же осмотреть удалось лишь Рим, в других городах он был слишком непродолжительное время, чтобы получить о них достаточное представление.
В Генуе Высоцкий был четырежды. От этого порта начинались и здесь же заканчивались круизы по Средиземному морю на теплоходе "Белоруссия", капитаном которого был друг Высоцкого Ф.Дашков. В 1975 и 1976 годах Высоцкий с Мариной Влади совершили два круиза, но почему-то, несмотря на обилие интереснейших впечатлений, ни Высоцкий на своих выступлениях, ни Влади в своей известной книге ни словом не обмолвились о тех поездках.
В следующий раз Высоцкий приехал в Италию летом 1979 года и провёл две недели в Риме, где в это время М.Влади снималась в фильме "Мнимый больной".
В то время Высоцкий продолжал работу над песней "Ещё бы не бояться мне полётов...". Сохранился черновик, записанный на фирменной бумаге римского отеля "Мадрид", расположенного на улице Марио де Фьори (Via Mario de Fiori), дом 93, где супруги поселились. В нескольких кварталах от "Мадрида", на улице делла Кроче (Via della Croce) в доме № 81 расположен ресторан "Отелло алла Конкордиа" ("Otello alla Concordia"), с хозяином которого М.Влади связывали давние дружеские отношения.
Вечером 2 июля 1979 года Высоцкий пел в этом ресторане. Это не было официальным выступлением. Высоцкий пришёл в ресторан как посетитель и пел для жены и её итальянских друзей. Однако, как пишет М.Влади в книге "Владимир, или Прерванный полёт", "около двухсот пятидесяти человек больше двух часов стоят, прижавшись друг к другу и слушают, как поёт "русский"... В такт песне люди начинают хлопать в ладоши, официанты то и дело разливают вино в стаканы. Сам собой получается праздник".*1
Существует прекрасного качества фонограмма того вечера, позволяющая сделать некоторые уточнения. Во-первых, пел Высоцкий не два часа, а всего около тридцати минут. Во-вторых, во время исполнения никто ладонями такт не отбивал. После же исполнения аплодировали, действительно, восторженно. Судя по всему, Высоцкий стал героем вечера.
Если внимательно прослушать эту запись, то можно заметить, что гитара Высоцкого звучала не совсем чисто, была расстроена. Требовалась помощь специалиста. По счастью, искать его не пришлось, он сидел с Высоцким за одним столиком.
Дарио Токачелли, муж одной из дочерей хозяина ресторана, не музыкант, как пишет М.Влади, а химик. В свободное же время он занимается настройкой и ремонтом музыкальных инструментов.
В июле 1987 года советское телевидение, воспылав запоздалой любовью к Высоцкому, передало интервью, которое Д.Токачелли дал советскому журналисту. Интервью транслировалось всего один раз, в передаче "Международная панорама". Это единственное (не считая нескольких строк в книге М.Влади) воспоминание о пребывании Высоцкого в Италии.
"Однажды Высоцкий принёс мне гитару, – рассказывал Д.Токачелли, – ту самую, что изображена на конвертах многих его пластинок. У неё была повреждена механика, одна из струн фальшивила. Я привёл гитару в порядок. Потом мы слушали её звучание, и мне приятно, что после ремонта звук её стал значительно чище.
До встречи с Высоцким я представлял его себе неким исполином, поскольку никогда не видел в жизни и судил по пластинкам, по голосу. И вот однажды, в июле 1979 года, Высоцкий появился здесь вместе с Мариной Влади. Увидев Володю, я испытал почти разочарование, – я не мог представить, что сильный, проникновенный голос принадлежит этому невысокому, худощавому человеку. Он выглядел уставшим, поскольку незадолго до приезда в Италию закончил сниматься в фильме.
Разочарование моё продолжалось минут пять, до того момента, как он взял в руки гитару и запел. Потом я пригласил Володю к себе домой, и мы договорились, что он споёт насколько песен, расскажет о себе. Время у него было, а мне хотелось больше узнать о его жизни, творчестве, его впечатления об Италии.
Я тогда ещё слабо представлял, кем он был для советских людей. Я слышал его песни, читал о нём, но всё это не могло сравниться с возможностью прямого общения, с откровенным разговором. Мы пришли ко мне, я постелил для лучшей акустики на пол коврики, потом включил магнитофон...
Мы общались без переводчика. Мы нашли какой-то немыслимый набор слов из всех знакомых нам языков и пользовались им при наших долгих беседах. Марина Влади смотрела на нас с изумлением и не могла понять, каким образом мы понимаем друг друга. А мы беседовали – о вашей стране, об Италии, о музыке, о спорте, о модах. Самодельного эсперанто не всегда хватало, тогда на выручку приходил международный язык жестов.
В один из дней мы были приглашены на свадьбу в город Сполетто. На автостраде мы на несколько минут остановились выпить кофе. В это время в бар вошла большая группа туристов, как оказалось, из Советского Союза. (Большая группа туристов из СССР в Италии в 1979 году? Не думаю. Видимо, речь шла о советских эмигрантах, ведь Рим был известным "перевалочным пунктом" для уезжавших по израильским визам, но в Израиль не спешившим. Они неделями и месяцами жили в Риме, ожидая пока получат разрешение на въезд в какую-нибудь страну. – М.Ц.).
Володя услышал родную речь, но первым не начал разговор. Только когда люди его узнали, он подошёл к ним, и они разговорились. Эта беседа продолжалась минут двадцать, и всё это время они смотрели на него так, как смотрят на очень любимого человека. Вот тогда я хорошо понял, кем был Высоцкий для его соотечественников".*2
К сказанному необходимо одно уточнение: запись, сделанная у Д.Токачелли в его доме на Виа делла Кроче, проводилась не только по его просьбе, но и по просьбе итальянского радио. Думается, что рассказ Высоцкого о себе и своих песнях будет интересен всем почитателям его таланта.***
В ноябре 2004 года я оказался в Риме и, естественно, побывал и в гостинице "Мадрид", и в ресторане "Отелло алла Конкордиа".
Отель представляет собой весьма ветхое здание, настолько ветхое, что портье, видимо, опасаясь за реноме отеля, не позволил мне фотографировать, а дал буклет с цветными снимками, на которых "Мадрид" выглядит значительно более презентабельным.
Ресторан (а, точнее, закусочная, по-итальянски – "тратория") "Отелло делла Конкордия" состоит из двух залов – для курящих и некурящих. Двести пятьдесят человек (цифра, упомянутая М.Влади) не поместятся там при всём желании – от силы человек пятьдесят.
Хозяин ресторана умер несколько лет назад, дела ведёт его дочь Габриелла. Когда нас познакомили, она показала мне столик, за которым сидели Высоцкий и Влади тем июльским вечером 1979 года, а затем позвонила своему родственнику Дарио Токачелли.
Он живёт теперь не в Риме, а в маленьком городке в двухстах километрах от него. Токачелли помнит все детали своего общения с Высоцким.
"Мы сначала встретились в ресторане, – рассказал он мне. – Там было шумно, а Высоцкий хотел попеть. Мы попросили людей не разговаривать громко, объяснили, что гость из Москвы будет петь. Кто-то послушался, кто-то нет, но Высоцкий запел, несмотря на разговоры в зале.
К концу первой песни в зале была абсолютная тишина! Марина Влади, которая говорит по-итальянски, встала и сказала, что она хочет перевести, о чём именно пел Высоцкий. И тут вскакивает какая-то женщина и кричит: "Не надо ничего переводить! Мы всё прекрасно поняли!""*3
Последний раз в жизни Высоцкий приехал в Италию в конце марта 1980 года. Был он на этот раз в Венеции, причём очень непродолжительное время – не более полутора суток. Временные рамки очень тесные: 23 марта – звонок Марине Влади в Венецию, где та находилась на съёмках фильма, а 27 марта – концерт в Москве в ДК "Коммуна". Примем во внимание ещё два обстоятельства: во-первых, прямого рейса Москва – Венеция не было, самолёты летели до Парижа, где нужно было делать пересадку; во-вторых, в аэропорту Высоцкий был задержан таможенниками и улетел только следующим рейсом, что ещё более сократило предполагаемый срок пребывания в Венеции.
Впрочем, отправился Высоцкий в Италию вовсе не для осмотра её красот, а для серьёзного разговора с женой: несчастная привычка его зашла слишком далеко, он понял, что один не справится, помощь жены стала последней соломинкой.
Незначительный, но любопытный эпизод, связанный с Италией, припомнила однажды М.Влади, отвечая на вопрос журналиста специализированного шахматного издания о том, какое место занимали шахматы в жизни Высоцкого:
"Единственный интересный эпизод (связанный с шахматами, – М.Ц.), который приходит мне на память, связан с одним итальянским городом, где на площади находилась гигантская шахматная доска. Володя там играл, со свойственным ему чувством юмора приплясывал перед своим противником, когда передвигал фигуры. Надо было видеть: это было бесподобно".*4
В связи с разбором "итальянской" страницы жизни Высоцкого будет уместным уточнить часто встречающееся в литературе утверждение, будто на кинофестивале в итальянском городе Таормине в 1978 году Высоцкому была заочно присуждена премия за лучшее исполнение мужской роли (фон Корен в фильме "Плохой хороший человек"). Ныне покойный режиссёр И.Хейфиц рассказывал об этом в 1989 году, но это не совсем точно: приз был присуждён Высоцкому на фестивале 1974 года.
Личность Владимира Высоцкого, его поэзия вызывают интерес у читающей публики Италии. Ещё в 1987 году В.Веренкин, в то время первый помощник капитана теплохода "Килия" рассказывал:
"Когда наше судно пришло в Италию, в порт Бари, была встреча в Обществе итало-советской дружбы. Меня поразило, что итальянские студенты из местного университета пишут дипломные работы по творчеству Высоцкого".*5
В 1992 году в Италии по лицензии был выпущен компакт-диск "Il Volo Interrotto" (перевод французского названия "Le Vol Arret?"). Об этом диске упоминает сайт ''ALABIANCA GROUP''.*6 В 1993 году была выпущена и моментально разошлась книга М.Влади "Владимир, или Прерванный полёт" в переводе на итальянский. В том же году в римском театре Россини ди Лиго состоялся вечер памяти Высоцкого, который предложил провести клуб авторской песни из города Сан-Ремо.*7
Осенью того же года в Сан-Ремо, столице итальянской эстрады, в театре "Аристон" прошёл национальный фестиваль авторской песни, посвящённый творчеству Владимира Высоцкого. "В первый вечер состоялась презентация альбома "Полёт Володи", в котором ведущие мастера итальянской авторской песни, каждый на свой лад, исполнили речитативы и романсы на тему классического репертуара Высоцкого... Состоялась премьера документального фильма "Неудобный Володя", подготовленного известным итальянским тележурналистом Волчичем".*8
Есть ещё один документальный фильм итальянского производства, посвящённый Высоцкому. Он называется "Памяти непокорного барда" (1994 г., режиссёр М. Ди Наполи – Marco di Napoli) и рассказывает о фестивале в Сан-Ремо.
Московский журнал "Вагант" в статье, посвящённой фестивалю в Сан-Ремо, сообщал, что один день фестиваля каждый год посвящается одному из известных авторов-исполнителей. День Высоцкого был 31 октября 1993 года и назывался "Подарок Высоцкому".
"Подарок Высоцкому" – это вторая часть проекта "Высоцкий". Первая прошла в мае этого года в Риме. Это – презентации книги Серджо Сакки "Володин полёт" и пластинки Высоцкого.
Третий этап проекта – в 1994 году на фестивале в Умбрии. Высоцкий прозвучит в исполнении джазовых музыкантов".*9
Есть некоторые разночтения в двух источниках: в одном случае говорится о выходе пластинки, в другой – книги с тем же названием. Всё расставляет по местам публикация в санкт-петербургской газете "Час пик". Оказывается, под названием "Полёт Володи" выходил и компакт-диск, и книга стихов Высоцкого в переводе на итальянский, которую подготовил Серджио Сакки, "миланский архитектор, фанатичный поклонник авторской песни и её знаток... В книгу, помимо переводов, вошли воспоминания, интервью, в том числе материалы, представленные известным итальянским журналистом Деметрио Волчичем...".
Маэстро Гелли, любитель авторской песни и почитатель Высоцкого, поместил на обложку компакта некую летающую машину. Она хорошо знакома его приятелям, – Гелли однажды иллюстрировал книгу о Леонардо да Винчи и на основе чертежей леонардовского "вертолёта" сделал свой рисунок. Несостоявшаяся мечта Леонардо вызвала у художника ассоциации с прерванным "полётом Володи".*10
Думаю, важно отметить то, что для многих итальянских певцов, записавших песни для упомянутого диска, та работа оказалась гораздо большим событием, чем просто незначительный эпизод творческой биографии. Доказательством может служить тот факт, что некоторые из них включили исполненные песни в свои последующие работы. Например, Е.Финарди (Eugenio Finardi) включил песню "Он не вернулся из боя" в диски "Radio Rebelde" и "Roba di Amilcare" (это не авторские, – сборные диски, и тем важнее, что из всех своих работ, – а их немало, – певец включил именно песню на стихи Высоцкого), А.Мингарди вставил в диск "Lettere celesti" песню "Il Volo di Volodja", а В.Капоссела (Vinicio Capossela) не забыл свою работу над "Песней о сентиментальном боксёре" и опубликовал её ещё раз на диске "Live in Volvo".
Кстати, "Песня о сентиментальном боксёре" – название по-итальянски – "Il pugile sentimentale" – вообще получила известность в Италии. Одна из самых известных итальянских рок-групп "Гронге" ("Gronge") открыла этой песней свой компакт-диск "Текнопункабаре" ("Teknopunkabaret").
Ещё одна группа, включившая в свой репертуар песни Высоцкого, называется "Парампамполи" ("Parampampoli"). Основана она музыкантами из Болоньи. В её состав входят Витторио Карнилья (Vittorio Carniglia) (сам себя он в шутку зовёт "капитан Каналья"), Федерико Фантуз (Federico Fantuz), Симоне Маджи (Simone Maggi), Массимилиано Каретта (Massimiliano Caretta), Энцо Монтеверде (Enzo Monteverde) и Федерико Стагнаро (Federico Stagnaro). На компакт-диске группы, выпущенном в конце 2005 г. под названием "Nave cargo Parampampoli", по-итальянски звучит песня Высоцкого "Весёлая покойницкая". Группа исполняет ещё две песни Высоцкого – "Прерванный полёт" и "Охота на волков".*11
В 2005 г. весьма известная в Италии группа "Les Anarchistes" выпустила компакт-диск, на котором на итальянском языке звучит знаменитая "Банька по-белому" ("Il Bagno Alla Bianca"), а уже упоминавшийся Е.Финарди в 2008 году спел итальянские переводы одиннадцати песен Высоцкого, которые издал отдельным диском, вышедшим под названием "Il cantante al microfono".
Известные итальянские композиторы Д.Тровези (Gianluigi Trovesi) и Д.Коскиа (Gianni Coscia) создали музыкальное произведение памяти Высоцкого. Оно включено в вышедший в 1995 г. компакт-диск "Radici" под названием "Tribute to Vissotsky".*12
Скажем и о работе известного певца сицилийского происхождения Сальваторе Адамо (Salvatore Adamo), посвятившего Высоцкому песню "Владимир", часто исполняемую им в концертах.*13
Ещё одна песня, посвящённая Высоцкому, написана известным итальянским исполнителем М.Мантовани (Mario Mantovani). Песня носит название "Vissotsky", она вошла на компакт-диск, получивший название по первой строке этой песни – "Resolvez-Vous, Messieurs".
Песню "Братские могилы" (на итальянском – "Le fosse communi") исполнил и записал на компакт-диск известный итальянский певец Алессио Лега (Alessio Lega). Этот диск не вполне обычен, поскольку является иллюстрацией к выпущенной в 2008 г. в Италии книге "Canta che non ti passa. Storie e canzoni di autori in rivolta francesi, ispanici e slavi". В ней рассказывается о "поющих поэтах" из стран как Западной, так и Восточной Европы. Одна из глав книги посвящена Высоцкому.
А иногда песни Высоцкого воспринимаются за рубежом так, как отечественному слушателю не придёт и в голову. Скажем, в 2008 году в Риме был выпущен компакт-диск "Canzoni Italiane da salotto", что может быть переведено на русский как "Итальянские салонные песни". Ну разве может российский любитель Высоцкого представить, что песня "Весёлая покойницкая" может быть отнесена к "салонным"?! Но группа "Souvenir d'Italie", исполняющая очень популярные итальянские шлягеры, посчитала, что может...
В 1996 г. в миланском театре Piccolo Teatro di Milano в постановке известного певца, актёра и режиссёра М.Овадиа (Moni Ovadia) был поставлен спектакль "Ballata di fine millennio", в котором была использована песня Высоцкого "Чёрные бушлаты". В 1997 г. в Италии был выпущен компакт-диск с музыкой из этого спектакля.*14 Есть там и упомянутая песня Высоцкого в исполнении Овадиа, причём поёт он на русском языке!
Ещё один миланский театр, Teatro Litta, в 2001 г. поставил спектакль "Deutron", в котором использована музыка Высоцкого.*15
И снова о спектакле, на этот раз – о балетном. Знаменитый венецианский театр Compagnia di Danza To?na поставили спектакль "Voci", во второй части которого звучит песня Высоцкого "Охота на волков". Видевшая эту постановку М.Зимна считает, что эпизод с "Охотой на волков" можно назвать самым основным, самым мощным моментом спектакля.*16
И ещё интереснейшая информация от неутомимой Марлены Зимной. В Интернете опубликована рецензия на теологическую (!) книгу "Мысли о Боге".*17 Её автор, профессор теологии, член папской Академии святого Фомы Аквинского Джузеппе Бардзаги (Giuseppe Barzaghi), в своём труде цитирует песню Высоцкого "Он не вернулся из боя". Насколько мне известно, это единственный случай упоминания произведения Высоцкого в католической богословской литературе.
Помимо упомянутой выше книги переводов, в Италии вышло ещё две книги, посвящённые творчеству Высоцкого. Автор одной из них – Роберто Венкьярутти, живущий в маленьком городке Джемона дель Фриули (Gemona Del Friuli). Услашав Высоцкого с магнитофонной ленты в 1980 году, итальянец, по его же словам, буквально заболел творчеством Высоцкого.
"2 года назад Роберто закончил книгу о Высоцком. Над ней работал 5 лет. Последняя книга о Высоцком, а всего их было три, издана в Италии 10 лет назад... Если всё пойдет по плану, 500-страничный труд Роберто выйдет уже весной, а пока он собирает новый материал", – сообщил сайт ''Вести.Ру'' 25 января 2003 года.*18
Ещё одна исследовательская работа "Владимир Высоцкий. Володя" написана С.Саччи и выпущена в 2009 г. (Sergio Secondiano Sacchi "Vladimir Vysotskij. Volodja"). Книга интересна тем, что в ней творчество Высоцкого рассматривается с разных сторон: автора интересует и Высоцкий-поэт, и Высоцкий-актёр, и даже Высоцкий-композитор. К книге приложен компакт-диск с песнями Владимира Высоцкого в авторском исполнении.
Книгу переводов Людмила Кучеры Боси (Liudmila Koutchera Bosi) "La Chanson Russa" упоминаю исключительно для полноты картины. Это издание, вышедшее в 2004 г., представляет собой публикацию на русском языке произведений жанра, получившего название "русский шансон". Работающие в этом жанре В.Клименков, И.Кучин, С.Наговицын (их тексты представлены в книге) и очень многие другие специализируются на откровенном подражании блатной песне. К Высоцкому этот жанр ни малейшего отношения не имеет, но автор-переводчик, тем не менее, включила в книгу несколько его текстов, умудрившись – после выхода в свет десятков сборников поэзии Высоцкого – приписать ему чужой текст ("Мы искали дорогу по Веге").
Как видим, чужие песни Высоцкому приписывают не только в России!
Интервью Владимира Высоцкого,
записанное Дарио Токачелли для итальянского радио. Рим, июль 1979 года.
– Ну, я для начала, прямо сразу, как говорят – с места в карьер, спою песню. Как бы для знакомства. А потом немножко поговорим и снова споём. Песня называется "Дайте собакам мяса". Это старинная моя песня. Я сегодня вообще в течение беседы постараюсь петь песни разных лет. Этой песне, по-моему, лет двенадцать или десять, я не очень помню.
(Исполняет песню "Дайте собакам мяса...").
– Я первый раз сталкиваюсь с тем, что вот делаю такую, правда, в дружеской очень атмосфере, передачу, беседу, что ли, для радио для итальянского.
В Москве недавно совсем мы закончили работать с Войчичем (так – в фонограмме, – М.Ц.), который является представителем телевидения итальянского в Москве. Они, мы вместе, сделали картину про работу мою, про Театр на Таганке, в котором я работаю как актёр. Ну, они пытались там снимать и за кулисами, и какой-то быт театральный, пытались снять атмосферу работы дома, как человек пишет, – я им даже немножко спел дома, – сделали какие-то прогулки по улицам, и всё это, вероятно, – я не знаю, я не видел полностью окончательно монтаж, – они всё это оформят моими песнями.
Они снимали и мои концерты, которые у меня были в Москве, снимали просто мои личные концерты на публике, и мои выступления в театре, были и на съёмочной площадке. И, короче говоря, они, вероятно, попытаются дать представление итальянскому зрителю о том, как, в общем, живёт и работает человек, который не только занимается профессионально актёрской деятельностью, но который ещё пишет, сочиняет сам свои песни – слова и музыку – и сам поёт на публике...
Когда мы делали ту передачу, я ещё в Италии не был. Вернее, я был, но проездом, для того, чтоб попасть на корабль, был только в Генуе. И я сейчас, в общем, первый раз попал в Рим. И, конечно, я предвижу вопросы, какое впечатление на меня произвёл Рим. Ну, конечно, колоссальное. И если так продуманно и коротко сказать, что больше всего поражает... Ну, во-первых, то, что это такой живой город, притом, что это город-музей. Что он такой живой и живучий – так просто изо всех пор, как говорится, брызжет жизнь здесь, в этом городе, всегда, в течение дня, даже несмотря на жару или несмотря даже на поздний час, всегда люди, которые очень много смеются, улыбаются и веселы. Это первое.
Второе, конечно, поражает – даже не поражает, а очень приятно – это открытость людей, такая открытость и, в общем, желание, чтобы ты им понравился. А дальше уже очень немного нужно приложить усилий самому для того, чтобы это произошло. Значит, вот это вот. Такая лёгкость контакта. Причём, я думаю, что это не просто лёгкость в плохом смысле слова, а лёгкая возможность начала контакта. Ну, мне кажется, что очень возможно дружить с людьми в Риме. Действительно, по-настоящему дружить – я имею в виду слово "дружба", как мы понимаем её в России. Даже, может быть, в некоторых случаях больше, чем братство. Вот. Я думаю, что здесь это возможно, в Италии.
Ну, короче говоря, мне очень понравился и город, и люди. И я говорю это, не кривя душой, говорю то, что чувствую. Даже – в этом городе впервые, может быть, за границей – мне захотелось работать, писать. Я обычно всегда просто накапливал впечатления, а пишу дома. Вот здесь вот несколько раз, несколько ночей была такая тяга что-то написать. Не обязательно о Риме, об Италии и итальянцах, – нет. Просто, видимо, так, подступает вдохновение, то есть хочется работать, Вот ещё чем Италия мне очень нравится, – что здесь атмосфера, которая толкает тебя на то, чтобы ты работал.
Сейчас я хочу вам спеть песню, которая называется "Чужая колея". Это песня такая, полушуточная. Она сделана в ритме всех моих шуточных песен, но, – как во всех этих вещах, – в ней есть серьёз, несмотря на шуточную форму.
(Исполняет песню "Сам виноват, и слёзы лью, и охаю...").
– Я вообще мало довольно занимаюсь, когда пишу, окончательным, что ли, отбором и окончательным деланием песни. Она выходит, скажем, через 10-15 выступлений. Я, например, никогда почти точно и окончательно не устанавливаю слова, и почти никогда точно не устанавливаю музыку, – только ритм. Ритм – это, безусловно, по самому началу, когда выбираешь размер стиха, прямо с гитарой, с магнитофоном. Я делаю много-много-много разных вариантов, потом их прослушиваю, и который мне кажется ближе всего к тому, что мне кажется идеальным, я оставляю.
А потом начинаю это петь вот в таком сыром виде на публике. Сначала своим друзьям, близким, потом, может быть, немножечко пошире какой-то круг, а потом на концертах. И через, там, 10-15 выступлений сама собой выходит, выкристаллизовывается полностью и окончательно песня.
То есть, моя работа не кончается за письменным столом и с инструментом, за магнитофоном. Она продолжается ещё дольше и почти никогда не завершается. И в этом, я думаю, прелесть авторской песни. Она даёт возможность автору – ну, вот мне, например, в данном случае – очень многое менять: текст, музыку, ритмы, – в зависимости от аудитории, в зависимости от того, какие люди пришли. Ты это чувствуешь каким-то таким шестым чувством, – не носом, не глазами, не ухом, а каким-то, может быть, даже подсознанием, – атмосферу в зале. И в зависимости от этого всегда по-другому поёшь песню...
Сейчас я хочу спеть песню, одну из самых-самых последних моих вещей. Она называется "Конец охоты на волков, или Охота с вертолётов".
(Исполняет песню "Словно бритва, рассвет полоснул по глазам...").
– Меня спрашивают обычно всегда – и здесь, и дома спрашивают, – сколько я написал всего песен. В общем, я, честно говоря, не считал, но думаю, что теперь около тысячи. Из них я помню, может быть, штук триста – не больше – окончательно. Остальные, конечно, все помню, но, может быть, буду путаться, если петь. Некоторые забыл совсем. Я думаю, – они стёрлись из памяти, потому что они того стоили, значит, они не были, как говорится, до конца доделаны, либо не были хороши.
Я помню первые все свои вещи, потому что я ими начинал, они мне очень дороги. Мне иногда предъявляли претензии по поводу первых моих песен, что это, якобы, песни уличные, дворовые, стилизации под блатные песни. И я могу в ответ на это сказать только одно. Они мне необычайно помогли в поисках упрощённой формы, в манере, которую я теперь приобрёл в своих песнях, – манере разговорной, страшно простой, манере доверительной.
Вообще эта манера, в которой, мне кажется, должна исполняться авторская песня... Всегда в этой манере должно присутствовать доверие, доверие к людям, которые тебя слушают. И, вероятно, это доверие предполагает двусторонний, что ли, контакт. Ну, что тебе интересно им рассказать про то, что тебя волнует и беспокоит в жизни, а им необходимо это услышать. То есть, она хотят это услышать...
Значит, какая разница между песнями прежними и теперешними. Ну, если говорить так, с точки зрения профессиональной, то я думаю, – особой разницы нет. Те были в очень простой написаны, в упрощённой форме, от первого лица всегда, от имени какого-то одного персонажа. Я всегда писал от имени разных людей, но всегда говорил "я", от первого лица. Не из-за того, что я через всё это прошёл, как говорится, всё испытал на своей шкуре, а, наоборот, из-за того, что там есть восемьдесят процентов фантазии моей и, самое главное, моё собственное отношение к людям, к событиям, о которых я пою. И вообще о тех предметах, о которых разговариваю, – моё собственное мнение и суждение о них. Поэтому я имею право, думаю, говорить "я". Это просто такая манера петь от первого лица.
Ну, ещё потому, что я актёр и в разное время играл разных людей. Возможно, мне проще, чем другим певцам – профессионалам – петь от имени какого-то другого человека в его характере.
Значит, первые мои песни были написаны от имени – действительно, вот, правы те люди, которые когда-то предъявляли мне претензии – от имени ребят дворов, улиц, послевоенных вот таких компаний, которые собирались во дворах, в подворотнях, что ли. Очень много жизни было во дворах московских в то время: и танцевали, и играли там в разные игры, но всё это было во дворах. Вот.
Конечно, я думаю, что в этих песнях присутствует, безусловно, такая, ну, что ли, если можно так выразиться – слово нехорошее, но точное – такая заблатнённая интонация, немножко. Но в них, безусловно, есть юмор и моё собственное к этому отношение, с улыбкой. Поэтому я их люблю очень, эти песни.
И ещё в них одно было достоинство. Мне кажется, что в них была, как говорится, одна, но пламенная страсть, только об одном там шла речь. Они были необычайно просты, и если это любовь, то это, значит, невероятная любовь и желание эту девушку получить сейчас же, никому её не отдать, – защищать до драки, до поножовщины, до смерти, до чего угодно. Если это поётся человеком, который сидит где-то в тюрьме или в лагере, – то это его желание выйти на свободу. Тоже одна, но пламенная страсть – желание, значит, на свободу.
И, конечно, есть элемент бравады в этом, лихости какой-то, ну, которая свойственна, в общем, всем молодым людям. Это дань молодым моим годам и дань прежним временам, послевоенным временам, которые все мы помним.
А теперь эти песни стали, безусловно, глубже, возможно, стали меня волновать другие темы, другие проблемы. Стал, вероятно, человек взрослее и просто стал задумываться о судьбах и людей, и страны, и мира. Ну, как все, в общем, люди, которые с возрастом начинают больше думать.
Конечно, они переменились, эти песни, и в них появился второй план, всегда – подтекст, видимо, больше образов. Я стал общаться много с поэтами, стал больше читать и знать настоящей, прекрасной поэзии... Видимо, это произвело на меня впечатление. И не в смысле подражания, – я надеюсь, что я не подражаю, – а просто появилось желание писать больше в художественных образах.
Ну, вот так, я думаю, может быть, коряво, но всё-таки я объяснил разницу между прежними и теперешними песням.
Ну а теперь для подтверждения своих слов я спою одну из прежних своих песен "Мать моя, давай рыдать".
(Исполняет песню "Всё позади – и КПЗ, и суд...").
– Есть у меня песни... По задаче и задумке они не тянут на песни. Это мои впечатления о моих поездках, в которых я бываю довольно часто. Впечатления обо всём, на что упал взгляд в данный момент, просто такие чистые зарисовки. Они чаще всего написаны в шуточной манере. Вот сейчас я спою песню шуточную, которая называется "Письмо к другу, или Зарисовка о Париже".
(Исполняет песню "Ах, милый Ваня, я гуляю по Парижу...").
– Это тоже одна из прежних песен, песня лирическая. Я вот как раз о таких песнях говорил, когда говорил о прежних своих, старых вещах.
(Исполняет песню "За меня невеста отрыдает честно...").
– Ну вот, и тоже из старых вещей. Песня, которая посвящена жене моей Марине. Это такая стилизация под нормальную, всем известную "Цыганочку".
(Исполняет песню "То ли в избу – и запеть, просто так, с морозу...").
Рим, июль 1979 года