Высоцкие в Гайсине

Несколько месяцев назад у одного из авторов статьи, которую вы сейчас читаете, возник вопрос: "Бывал ли Высоцкий в городе Гайсине?" На это другой автор ответил: "Бывал, в 1950 году. По данным полтавского журналиста В.Мотуза, он жил в гостях у своего дяди, Алексея Владимировича Высоцкого, в доме на улице Гурвича".*1 Вот с этого всё и началось...

Что было известно нам о пребывании будущего поэта в городе Гайсине Винницкой области до того, как мы занялись изысканиями? Практически ничего, кроме самого факта.

Александра Высоцкая, жена Алексея Высоцкого, припомнила в беседе с журналистом:
"Позже, когда семья Высоцких жила в Москве, на Большом Каретном, и Володя уже учился в школе, он три раза отдыхал у нас. Вначале – в Гайсине, а потом – в Мукачево".*2

Ещё были известны три фотографии, на которых на крыльце дома запечатлены двенадцатилетний Володя Высоцкий и его родственники – дедушка Владимир Семёнович Высоцкий, сын Алексея Высоцкого Саша и сын деда Володя, имевший в семье прозвище "Курочка". Правда, долгое время специалисты считали, что фотографии сделаны не в 1950 году в Гайсине, а в 1951 году в Мукачево. Четыре другие фотографии, которые точно были сделаны в Гайсине, запечатлевшие юного Высоцкого и его родственников, опубликованы в книге И.Высоцкой "Мой брат Высоцкий. У истоков" (Москва, 2005).

Более никакой информации не было и, тем не менее, один из авторов статьи отправилась в Гайсин, в буквальном смысле "надеясь на авось".

Отталкивались мы от информации В.Мотуза, поэтому связывали надежду с аптекой, расположенной в доме номер 1 по улице Гурвича. Мы рассчитывали, что работники аптеки помогут нам найти старожилов, знавших семью Алексея Высоцкого. Увы, надежды не оправдались. Лишь в малой степени сумел прояснить ситуацию Владимир Владимирович Высоцкий (тот самый Володя-"Курочка").

"М.Ц. – Вы не помните каких-то примет того дома в Гайсине, где жили летом 1950 года?
В.В. – Нет, не помню, мне же четыре года было. Адреса не знаю, мама моя тоже не помнит адреса. К тому же, мы не всё время там жили, – потом снимали комнату в хате где-то недалеко. В Гайсине я ещё раз был в 1968 году, проходил там военные сборы, но и тогда уже не мог вспомнить, где тот дом.
М.Ц. – А кому он принадлежал?
В.В. – Я думаю, что он принадлежал войсковой части, где служил Алексей Владимирович, они выделили ему жильё.
М.Ц. – Кроме этой поездки в Гайсин, Вы с Владимиром Семёновичем ездили куда-нибудь летом вместе?
В.В. – Нет, совместных поездок не было. В Мукачево мы ездили, но там Володи не было".*3

Из этой беседы стало понятно только одно: фотографии на ступеньках дома были сделаны в Гайсине, а не в Мукачево. Попутно выясняется, что там же, в Гайсине, было сделано фото с овчаркой Карат (Володя-"Курочка" там виден на заднем плане), однако к выяснению адреса проживания Алексея и Александры Высоцких в Гайсине мы не приблизились ни на шаг.

Сдаваться, однако, мы не собирались. "Группа поиска", в которую, помимо авторов статьи, входили киевлянин В.Ткаченко и бывший харьковчанин Л.Надель, решила пойти другим путём. Хорошо известно, что пожилые люди отдают чтению газет значительно больше времени, чем молодые, а ведь именно ветеранов и пытались мы разыскать. Статьи с просьбой помочь выяснить, где же проживал в Гайсине Алексей Высоцкий с семьёй, были опубликованы в издающейся в Тель-Авиве газете "Вести" (в Израиле живёт много выходцев с Украины), винницкой "Подiльська радниця" (Гайсин расположен недалеко от областного центра) и гайсинской "Гайсинський вiсник". По собственной инициативе к поиску подключилась газета "Комсомольская правда в Украине", опубликовавшая в номере от 29 августа статью "Найдено неизвестное фото Высоцкого". (В названии явная неправда. По-видимому, фото было неизвестно тому, кто в редакции придумал заголовок для заметки И.Янковой.)

Хоть и опубликовали мы наши призывы, где только могли, но понятно было, что если и есть у нас шансы на успех, то связаны они, конечно, с публикацией в гайсинской газете.*4

И надежды оправдались: в результате именно той публикации удалось найти О.Ф.Гуцалову, которая в далёком 1950 году помогала жене А.Высоцкого вести хозяйство. Её рассказ первым опубликовал всё тот же "Гайсинський вiсник", потом винницкая газета "33 канал", а затем – вездесущая "Комсомольская правда в Украине".

Один из нас, авторов статьи, снова отправилась в Гайсин, чтобы побеседовать с Ольгой Федотовной Гуцаловой.

"Когда мне исполнилось 17 лет, – рассказала Ольга Федотовна, – я пошла работать на завод в Гайсине. А потом добрые люди посоветовали меня семье военнослужащего Алексея Высоцкого. Его жена Александра потеряла на фронте руку, и самой ей справляться по хозяйству было тяжело.
Я топила печь, мыла полы, убирала, носила воду. Еду готовила вместе с Александрой Ивановной. Ещё на базар ходила за продуктами. Однажды Александра Ивановна мне говорит: "Надо стол хороший накрыть. Приедет мой свёкор с молодой женой и маленьким сыном. Ещё и рассмеялась: "Завтра увидишь жениха и невесту". Дело в том, что отцу Алексея Владимировича было шестьдесят лет, а его жене всего восемнадцать. Она работала в гостинице, а он там как-то остановился. Влюбился и женился, бросив ради неё первую жену".*5

О.Гуцалова показала журналистам фотографии, подаренные ей Высоцкими. Когда Высоцкие переезжали в Мукачево, то звали её с собой, но О.Гуцалова отказалась – оставить больную мать было не с кем.

Она узнала дом, возле которого сфотографированы три мальчика и дед поэта, Владимир Семёнович Высоцкий-старший. По её мнению, дом этот находится по адресу: улица Энгельса,11. Внешний вид дома, однако, сильно изменился – крыльца, на котором сидели дети, уже нет. В доме сменилось несколько хозяев, и кто-то решил замуровать парадный вход.

Признаться, мы посчитали нашу задачу выполненной. Нам оставалось надеяться на то, что гайсинцы установят на доме, где в 1950 году одну неделю прожил юный Володя Высоцкий, мемориальную доску. Однако неожиданно возник ещё один свидетель, и этот свидетель указывал совсем другой адрес проживания А.Высоцкого в Гайсине!

"Дорогая "Комсомолка"! – писал в редакцию офицер в отставке В.Манько. – Пишу я Вам по поводу заметки Ирины Янковой в номере газеты за 29 августа 2007 года о неизвестной фотографии Владимира Высоцкого.
Расположенный на фотографии дом находился рядом с городком 34-й Гвардейской миномётной бригады на улице Гурвича №7. Высоцкие жили в левой части дома. Вход в дом и окна двух комнат выходили на улицу. Окно третьей маленькой комнаты выходило во двор. Во дворе находился сарай, часть которого была приспособлена под гараж. Окна соседней двухкомнатной квартиры выходили на улицу. Из кухни Высоцкие прямо выходили в свою часть двора. Соседняя двухкомнатная квартира была резервной. Помню, что в ней около года жил генерал Рогозин с супругой. Прибыл он к нам на должность заместителя командира дивизии".

Разумеется, нельзя было ограничиться простым цитированием письма в редакцию, поэтому мы позвонили Владимиру Николаевичу и попросили поделиться воспоминаниями о его совместной службе с А.Высоцким.

"Дивизия пришла в Гайсин в 1947 году, – рассказывал В.Манько, – а зимой 1948 года приехал к нам по замене из Германии Алексей Владимирович Высоцкий. Был он подполковником, занимал должность начальника оперативного отдела. Квартиру, в которой он жил, была быстро отремонтирована. КЭЧ – квартирно-эксплуатационная часть – работала там на совесть, и подгоняли их там как следует. Потом к весне, когда уже потеплело, приехала супруга Алексея Владимировича с их сыном. Жили они на улице Гурвича, дом 7. То фото, что было опубликовано в "Комсомолке", – это парадный вход со стороны улицы".

Спрашиваем: "Вы полностью уверены, что это именно тот дом?"
"Да, безусловно, – отвечает Владимир Николаевич. – В этом доме до сих пор живёт мой старый приятель Михаил Петрович Фролов. В 1950-е годы я был младшим лейтенантом, а он – старшим лейтенантом.
В 1993 году я одну ночь провёл в этом доме. Моя супруга уговорила меня поехать и в последний раз взглянуть на город, где прошла наша молодость. Она списалась с супругой Фролова, и мы отправились в путь. В город мы попали уже к вечеру, приехали к Фроловым, и они оставили нас ночевать. Таким образом, расположение комнат в доме я хорошо помню".

"Когда Алексей Владимирович с семьёй жил в Гайсине, он купил машину "Победа", – продолжает свой рассказ В.Манько. – На дивизию пришло две машины – "Победа" и самой первой модели "Москвич". Но я не помню, чтоб Высоцкий хоть раз за рулём сидел, хотя он говорил, что права у него имеются.
Помню, однажды я был в его кабинете, когда пришёл сержант и доложил, что машину Алексея Владимировича опрокинули. Что же произошло? Решили помыть машину, загоняли на мойку, и не рассчитали. Мойка-то сделана под трактора, а не под легковые машины, ну и упала "Победа" набок.
И вот, как этот случай характеризует человека... Ведь это сейчас машина – чуть не у каждого, а тогда их единицы были. Другой бы поднял крик, шум... А Алексей Владимирович просто сказал: "Ну, отгоните её во двор, потом решим, что делать".
Знаю точно, что после этого случая Высоцкий машину быстро продал. Кто-то из председателей близлежащих колхозов машину перехватил мгновенно. Она при падении чуть-чуть поцарапана была, а так – абсолютно новая.
Супруга Алексея Владимировича практически никуда никогда не ходила. Никто не мог сказать, что видел её в магазине или на рынке. Ходила она в дом офицерского состава, – вот только тогда можно было её увидеть. И всех удивляло, почему это в Гайсине, небольшом городке, расположенном за триста или четыреста километров от Киева, она так одевалась. Всегда на ней была роскошная шляпа, длинное платье с рукавами. И что особенно убивало женщин гарнизона – это длинные, выше локтей, тёмные перчатки. Ну, посудачили, посплетничали и привыкли.
Шло время. Однажды Алексей Владимирович по просьбе супруги нашёл её брата. Тот был военнослужащим срочной службы по фамилии, кажется, не то Прохоров, не то Прокофьев. Он служил в части, которая одной из последних вышла из Австрии. В Прикарпатском округе для Алексея Владимировича ничего не стоило перевести сержанта из одной части в другую, поэтому брат его жены оказался у нас в батарее управления. По приказу Алексея Владимировича этот сержант ночевал в казарме, а после подъёма и физзарядки поступал в его распоряжение. То есть, в общем, всё время он был у них дома.
Подошло время ему увольняться в запас. Я в этот вечер задержался почему-то в канцелярии батареи управления. Этот старший сержант зашёл попрощаться. Высоцкий оформил ему документы, так что он ехал не с командой, а один.
Закурили мы, присели. Он рассказывал мне, где бывал, где служил, а потом говорит: "А Вас не интересует, почему моя сестра всё время так одевается?" Я помню, ответил ему: "А какая мне разница?" И он мне рассказал, что его сестра в 1942 году была старшим лейтенантом и служила военфельдшером в дивизионе, которым командовал капитан Алексей Владимирович Высоцкий. Бригада отступала в сторону Сталинграда. При бомбёжке будущая жена Высоцкого была ранена и потеряла правую руку чуть ниже локтя. Вот поэтому руку она всегда держала согнутой, а на локтевом изгибе висела дамская сумочка.
При отступлении взять её с собой было нельзя. Не знаю, почему. Возможно, из-за тяжести ранения она была нетранспортабельна, но этого я точно не знаю. Тогда Высоцкий пустил шапку по кругу, – и помогли кто, чем мог. Дали деньги, продукты, медикаменты, бинты.
На одном из близлежащих хуторов нашли двух стариков, у которых два сына воевали, и попросили ухаживать за раненой. Отдали им всё, что собрал Высоцкий, и бригада ушла.
Когда через полтора месяца началось наступление, то бригада прошла намного севернее того хутора, так что Высоцкий долгое время не знал о судьбе Александры.
По освобождённым территориям шли так называемые полевые военкоматы, которые призывали в армию всех, кто по возрасту уже годен был служить. Старик, у которого в доме оставалась Александра, нашёл этих тыловиков, рассказал о ней, и военкомат немедленно организовал пересылку её в ближайший госпиталь. Потом её комиссовали, и она уехала в Москву. После войны они с Алексеем Владимировичем поженились".

Спрашиваем, до какого года служил В.Манько в Гайсине. Отвечает: "До 1959-го. Высоцкие уехали значительно раньше, в 1951-м. Все годы они жили по одному адресу, квартиру не меняли".*6

Подведём итоги. Историю ранения Александры Ивановны Высоцкой В.Манько изложил неточно (не говоря уже о том, что потеряла она не правую, а левую руку). Дочь Алексея и Александры Высоцких, И.Высоцкая, пишет в своей книге "Мой брат Высоцкий. У истоков" (Москва, 2005 г.), что её мать была ранена не в 1942-м, а в 1943-м году, и не у Сталинграда, а на Кубани, в станице Курчанская. Оперировали её в Ростове-на-Дону, а после этого она снова оказалась на фронте рядом с мужем.

Впрочем, В.Манько с самого начала оговаривается, что историю он слышал не из первых уст. И всё-таки неточностей очень много... Московская исследовательница биографии Высоцкого Л.Симакова показала нашу статью Ирэне Алексеевне Высоцкой. По словам последней, её родители приехали в Гайсин в 1949 году вместе (а не порознь, как сказал В.Манько). В Дом офицеров А.Высоцкая не ходила, а вот в магазине и на рынке, вопреки утверждениям В.Манько, появлялась очень часто. Родной брат А.Высоцкой погиб в начале войны. (Впрочем, и так было ясно, что речь могла идти лишь о двоюродном или троюродной брате А.Высоцкой, чья девичья фамилия – Таран.)

Биографы Высоцкого хорошо знают, что порой появляются "мемуаристы", к которым применимо известное выражение – "врёт, как очевидец". Здесь явно не тот случай – хоть и много неточностей в рассказе В.Манько, но не придумал он того, что рассказал. Есть в его воспоминаниях факты, читать о которых он не мог (например, о том, что А.Высоцкий купил "Победу"; А.Высоцкая действительно носила воинское звание старший лейтенант, и на самом деле была военфельдшером в дивизионе, которым командовал её муж). Значит, за долгие годы некоторые детали стёрлись из памяти ветерана.

Не вызывают сомнений и воспоминания О.Гуцаловой. При этом не забудем, что её рассказ о близком знакомстве с семьёй Высоцких подтверждается ранее неизвестными фотографиями, подаренными ей теми, кто на них изображён, – Алексеем и Александрой Высоцкими.

Вопрос о том, в каком доме жили Высоцкие в Гайсине, остаётся открытым. О.Гуцалова уверенно называет улицу Энгельса, дом 11. Не менее уверенно В.Манько говорит о доме номер 7 по улице Гурвича. Как совместить взаимоисключающие свидетельства двух людей? Первое, что приходит на ум – это предположение о том, что улица меняла название. Однако В.Манько, прослуживший в Гайсине одиннадцать лет, вообще не помнит, чтобы в городе была улица Энгельса. Может, она была переименована после отъезда В.Манько из города? Но нет, не получается: сейчас в Гайсине есть улицы с обоими названиями. Более того, – эти улицы идут параллельно и находятся совсем недалеко друг от друга. Возможно, во времена, когда в городе жил В.Манько, она называлась иначе.

Словом, пока у нас нет ответа на наш вопрос. Понятно было одно: до появления полной ясности с установлением мемориальной доски стоило бы повременить. Но гайсинцы ждать не захотели. 25 января 2008 года, в день 70-летия со дня рождения Высоцкого, на доме номер 11 по улице Энгельса торжественно открыли мемориальную доску работы житомирского скульптора В.Лантуха.

Прямо скажем, произведением искусства доска не является, но дело даже не в художественных её достоинствах, а в выбитом на ней тексте, который в переводе с украинского звучит так: "В этом доме в 1950 г. проживал выдающийся российский актёр, писатель, киносценарист Владимир Семёнович Высоцкий (25.1.1938 г. – 25.7.1980 г.)".

В переговорах со скульптором принимал участие известный гайсинский краевед С.Боровиков, и надпись, предложенная им, была совсем другой: "В этом доме в 1950 году побывал поэт, актёр, певец, композитор Владимир Высоцкий". Откуда ж взялись "писатель" и "киносценарист"?

"Это исключительно самодеятельность скульптора, – сказал нам С.Боровиков, – у него была своя идея надписи, о которой я ничего не знал до дня открытия доски. Теперь знатоки смеяться будут".*7

Знатоки, во всяком случае, будут недоумевать. И не только по причине того, что Высоцкого исключили из числа поэтов, но зато сделали киносценаристом, но и потому, что информацию, полученную от В.Манько, не опровергли, а попросту проигнорировали. Уж больно хотелось открыть доску...