К 1978 году концертная практика Владимира Высоцкого претерпела существенные изменения. Он по-прежнему много ездил по стране, но теперь всё чаще выступал не один. Он мог работать с В.Абдуловым или И.Бортником (вдвоём они разыгрывали фрагмент из спектакля Театра на Таганке "Павшие и живые"), а порой выступал и с целой концертной бригадой. В этом случае в первом отделении выступал вокально-инструментальный ансамбль (иногда к нему добавлялись артисты разговорного жанра и эстрадные певцы), а во втором – на сцену выходил сам Высоцкий.
При такой организации работы решались сразу две задачи. Во-первых, экономились силы, заметно уже у Высоцкого поубавившиеся, а во-вторых, появлялась возможность объехать больше городов, дать больше концертов и, следовательно, получше заработать.
Сейчас уже как-то позабылось, что именно желание заработать в Советском Союзе не только не поощрялось, но и преследовалось самым серьёзным образом. В частности, у Высоцкого концертная ставка долгие годы была 11 рублей 50 копеек. Затем её повысили – довели "аж" до 19 рублей. За сольный концерт из двух отделений Высоцкому официально причиталось (и то уже в самое последнее время) 112 рублей. При этом даже не делалось разницы между выступлением в Доме культуры и концертом во Дворце спорта на 10 тысяч мест. Известный советский афоризм "работая – не заработаешь" пытались воплотить в жизнь.
Понятно, однако, что не только Высоцкий, но и куда менее талантливый и известный актёр за сто рублей концертировать бы не стал. И тогда на помощь приходили администраторы. Именно благодаря им артисты имели возможность заработать настоящие деньги вместо подачки от Министерства культуры, а жители провинции – увидеть и услышать популярных исполнителей. Естественно, что работа администратора была сопряжена с ежедневным риском. В случае "прокола" пощады ждать не приходилось.
Среди артистов и администраторов большой известностью пользовалось имя Василия Кондакова. Он начинал как танцовщик в Пермском театре оперы и балета, знал театральную "кухню" изнутри и администратором (по сути дела, – импресарио) был первостатейным. В своей группе (гастролей было так много, что один он просто физически не справлялся) Кондаков был и в роли полководца: он определял, где и кому выступать, решал главные организационные вопросы, а, так сказать, тактические задачи решали его помощники.
Среди тех, кто работал с В.Кондаковым, были В.Гольдман и Н.Тамразов. Они и стали основными администраторами Высоцкого в последние годы его жизни.
Гольдман организовывал концерты Высоцкого в Средней Азии в 1976 году, множество выступлений на Украине весной 1978-го, гастроли по Северному Кавказу в октябре того же года, а в конце апреля 1979 года сколотил концертную бригаду для выступлений в Удмуртии – в Ижевске и Глазове.
Как явствует из анонса, помещённого в "Удмуртской правде" 24 апреля 1979 года, в концертах, проходивших во Дворце спорта "Ижсталь", помимо Высоцкого участвовали актёры "Таганки" В.Золотухин и Д.Межевич, певец А.Махмудов и конферансье А.Писаренков.
За три дня – с 26 по 28 апреля – Высоцкий участвовал в девяти концертах, а кроме этого выступал перед актёрами местных театров, посетил ижевский механический завод, побывал на стрельбище... На всё время хватило, а вот с местными журналистами встретиться не захотел. Дескать, раньше, когда ваша поддержка нужна была, – вас не было, а теперь, извините, – я сам не хочу.
А вот с членами ижевского киноклуба "Зеркало" Высоцкий встретился. Факт сам по себе, вероятно, не слишком значительный, но информация эта важна для дальнейших изысканий.
Известный ижевский высоцковед А.Краснопёров рассказал о той встрече со ссылкой на одного из её участников – С.Соротокина:
"Мы пришли за кулисы Ледового дворца втроём: Саша Наговицын, председатель клуба, я и Сергей Зворыгин... У Наговицына был небольшой кассетный магнитофон, я же находился в стороне и щёлкал затвором фотоаппарата... В основном говорили о литературе и кино. Высоцкий рассказывал о Шукшине и Тарковском, о том, что предпочитает русскую классику, в частности, Достоевского... И ещё во время концерта мы сняли несколько фрагментов кинокамерой "Красногорск".*1
Фотографии, сделанные Соротокиным, известны, некоторые из них опубликованы. А вот фонограмма беседы и видеосъёмка пока не обнаружены. Нет нужды говорить, что это ценнейший материал для исследователей. Может быть, кто-то знает, где находятся эти плёнки сегодня?
О том, что Высоцкий интересовался живописью, мы знаем из самых разных источников. Мастерские художников он посещал во время гастролей в Ставрополе, Грозном, Тбилиси... Не стал исключением и Ижевск, где Высоцкий посетил мастерские резчика по дереву Г.Слюсарева и С.Медведева, работавшего в разной технике, в том числе, занимавшегося выдувным стеклом.
"Владимир Семёнович, к нашему удивлению, оказался очень компетентным, – вспоминал С.Медведев. – Как он нам объяснил, его дед, живший в Гродно, был стеклодувом. (Здесь мемуарист ошибся: стеклодувом был прадед Высоцкого, – М.Ц.) Высоцкий хорошо помнил сделанных дедом выдувных коней из стекла, изящных, с курчавой гривой, на тонких прозрачных ногах. У меня было много выдувного стекла, и возникло желание подарить что-нибудь Владимиру Семёновичу. Я выбрал рыбу сантиметров 30 длиной, внутри стекла накручена знаменитая "неманская нить", декорировавшая изделие. Высоцкому сувенир понравился".*2
Из Ижевска Высоцкий направился в соседний Глазов. Предполагалось, что он даст там десять концертов, но, очевидно (о чём речь впереди), состоялись не все выступления.
Итак, шесть дней в Удмуртии. Обычная, ничем не примечательная гастрольная поездка. Понятно, что Высоцкий и не вспоминал о ней, но неожиданно осенью 1979 г. в Москву приходит известие, – арестован В.Кондаков и несколько других администраторов, связанных с проведением удмуртских гастролей.
Тут, вероятно, настало время объяснить, каким образом администраторы могли доплачивать Высоцкому.
Способов было несколько. Рассказывает В.Гольдман: "Мы делали так, чтобы Высоцкий побольше получал, – филармония покупала у него права на песни, – то есть, Володе платили и как исполнителю, и как автору".*3 (Попутно замечу, что этим способом Высоцкий пользовался и раньше, начиная, вероятно, с 1973 года).
О другом методе изыскания "скрытых резервов" рассказывает администратор Н.Тамразов: "Палили билеты. Допустим, билетов продано на десять тысяч – часть оприходовали, а часть сжигали. Расплачивались с залом, что-то отдавали государству, что-то оставляли себе. Эту "кухню" знала вся страна".*4
Ещё один способ оплаты труда Высоцкого раскрывает организатор многих его выступлений В.Янклович: "Допустим, берут Дворец спорта, там работают в общей программе Высоцкий и два ансамбля. Ансамбли работали по пять вечеров, а получали за три. Остальные деньги отдавали организаторам – и из этих денег те доплачивали Высоцкому".*5
Арестованные администраторы попались именно на махинациях с билетами. Следователь показывал Высоцкому и Янкловичу – оба по делу проходили свидетелями – фотографии не полностью сгоревших билетов. И ещё одну фотографию показал: на тюремной стене один администратор написал другому: "Вали всё на Высоцкого. Ты был пьян. Он тебя вытащит".
Грозило ли это чем-нибудь Высоцкому? Полагаю, – да. Положение усугублялось и тем, что почти одновременно были начаты ещё два аналогичных дела – в Харькове и Минске. По обоим Высоцкий проходил свидетелем. Если бы кому-то захотелось связать все три дела воедино, то возможности для этого были...
С сентября по декабрь 1979 г. на "Таганку" одна за другой шли повестки из Ижевска – Высоцкому и Янкловичу предлагалось приехать туда для дачи свидетельских показаний. Знакомый юрист отговаривает: ни в коем случае ехать нельзя! Если следователю нужно, пусть сам приезжает в Москву.
Он и приехал, следователь по особо важным делам полковник Кравец. (Зададимся вопросом: почему по "особо важным"? Неужто в Ижевске крупнее хищения не нашлось?) Приехал он в самом начале января 1980-го, но допросить Янкловича не мог – тот лежал в больнице с сотрясением мозга. Необходимого в таких случаях разрешения на проведение допроса у следователя не было, но Кравец попробовал обойтись без разрешения, однако Высоцкий, узнав об этом, приехал в больницу и буквально выставил оттуда бравого полковника.
Позднее Кравец Янкловича всё же допросил – получил разрешение, – но, как видно, результатом удовлетворён не был. И тогда он добивается возбуждения нового уголовного дела. Ведь Янклович получил сотрясение мозга, находясь в машине Высоцкого, которую тот разбил 1 января 1980 г., врезавшись на всём ходу в троллейбус. В голове следователя рождается идея (трудно сказать, верил ли он в неё сам): Высоцкий умышленно разбил машину, чтобы скрыть в больнице свидетеля Янкловича. Несмотря на очевидную нелепицу, делу был дан ход, – из Госавтоинспекции оно передано в Октябрьский райотдел милиции.
Высоцкий мобилизовал все свои связи, чтобы закрыть это безумное дело, даже пригласил следователя к себе домой.
Вспоминает О.Афанасьева (ныне – Ярмольник) – близкая подруга В.Высоцкого в последние годы его жизни: "Пришёл милиционер, совершенно одноизвилистый человек, с женой – красивой блондинкой в кримплене... Он нёс абсолютный бред, шутки были такого уровня: "Ты, Володя, у меня ещё на дыбу пойдёшь!" В конце концов, он "развязался" – ходил, хлопал всех по плечу, даже читал свои стихи – ужас!".*6
Но все усилия тщетны, – дело передано на Петровку. Следствие тянулось несколько месяцев, и было закрыто за отсутствием состава преступления лишь незадолго до смерти Высоцкого.
Суд по делу администраторов начался в середине марта 1980 г. Высоцкий явно не был спокоен: как минимум, дважды – 8 мая и 13 июня – он звонил в Ижевск. Кому? Зачем? Об этом мы можем только догадываться.
Суд закончился 5 июля. В адрес Янкловича было вынесено частное определение, а Высоцкого обязали вернуть 2,5 тысячи рублей – деньги, которые он получил за несостоявшиеся концерты в Глазове.
О суде немного рассказал известный адвокат Г.Падва, защищавший по просьбе Высоцкого администратора Кондакова. Оказывается, имя Высоцкого упоминалось на суде лишь в связи с концертами в Глазове. По мнению адвоката, эти концерты не принесли практически никаких сборов: "Глазов расположен на двух берегах реки, во время разлива между ними никакого сообщения нет. Дом культуры расположен на берегу, где практически нет жилых домов. Поэтому попасть туда можно было только на лодках... Поэтому украсть что-то было невозможно, – и этот эпизод рухнул".*7
На первый взгляд, звучит убедительно, однако знающий человек обратит внимание на несколько неувязок в рассказе адвоката. Во-первых, концерты проходили не в Доме культуры, как он говорит, а в Ледовом дворце спорта "Прогресс", вмещающем 5 тысяч зрителей. Во-вторых, если на этом берегу реки нет жилых домов, то что-то там всё же есть (не в чистом же поле Ледовый дворец стоит), а именно – промышленные предприятия. В Глазове находятся завод "Химмаш" и Чепецкий механический завод, одно из крупнейших в то время оборонных предприятий. Представить себе, что из-за разлива реки остановилась вся городская промышленность, конечно же, невозможно. (В нынешней России – да, но ведь, не в 1979 году!)
В-третьих, по словам Г.Падвы, концерты не принесли сборов. Сохранившиеся же фонограммы свидетельствуют, что зал, по крайней мере, на некоторых выступлениях был полон (это слышно по аплодисментам). В-четвёртых, Высоцкого обязали вернуть деньги за несостоявшиеся выступления, а не потому, что, по словам Падвы, "нечего было украсть". Мне довелось побеседовать с Л.Мухановым, который был на одном из выступлений Высоцкого в Глазове. По его свидетельству, зал Ледового дворца был переполнен, "зрители сидели не только на трибунах, но и в партере, сделанном прямо на льду, который закрыли на время выступлений Высоцкого фанерными щитами".
И, наконец, самое главное. Почему имя Высоцкого всплыло на суде лишь в связи с несостоявшимися глазовскими концертами? Ведь, как бы то ни было, он получил значительную сумму сверх своей концертной ставки, а это, по законам того времени, было экономическим преступлением.
Любопытная деталь: по свидетельству А.Краснопёрова, после смерти Высоцкого все материалы "ижевского дела" были уничтожены. Он же сообщает, что по непроверенным данным, Высоцкий всё же прилетал в Ижевск для дачи показаний.*8
Г.Падва полагает, что организаторы процесса над администраторами "пытались испачкать" Высоцкого. Не думаю. Горячее усердие следователя по особо важным делам вряд ли было направлено на получение столь мало осязаемого результата. Нельзя исключить, что у "компетентных органов" планы в отношении Высоцкого были весьма определённые... К счастью, усилия пинкертонов из Ижевска окончились пшиком. Почему так вышло, определённо сказать невозможно, но можно высказать предположение.
Известно, что Высоцкий хорошо знал Галину Брежневу. Янклович вспоминал, что об ижевском деле он говорить с ней не хотел, и "берёг её на крайний случай".
Может быть, он почувствовал, что этот случай уже наступил?