"Голосом Высоцкого говорила эпоха". Эту мысль на все лады повторяют журналисты вот уже третий десяток лет. Мысль, кстати, абсолютно правильная, но от бесконечного повторения слова уже не воспринимаются. А если задуматься...
Действительно, творчество Высоцкого, как всякого крупного поэта, в чём-то неподвластно Времени. Добро и Зло, Любовь и Ненависть – темы вечные, неисчерпаемые. Но, с другой стороны, поэты – не только творцы. Они ещё и просто люди, живущие среди других людей. Как бы ни был поэт погружён в своё творчество, он всегда остаётся членом общества. Жизнь общества неизбежно накладывает отпечаток и на людей искусства. Это верно даже в отношении таких поэтов, как Иосиф Бродский и Борис Пастернак. Что уж говорить о Владимире Высоцком, чья жизнь прошла в самой гуще бытия советского общества!
Высоцкий не только не старался скрыться от жизни, но наоборот, постоянно искал новые впечатления... По воспоминаниям людей, знавших поэта, телевизор в его квартире был постоянно включен, – информация была ему необходима для творчества.
Голосом Высоцкого действительно говорила эпоха... Но та эпоха закончилась, а вместе с ней исчезла и злободневность многих песен Высоцкого. Представьте себе какого-нибудь пятнадцатилетнего паренька, решившего понять, кто же такой этот Высоцкий, чей голос постоянно разносится из магнитофона его отца. За что отец так его любит?
Если нашему гипотетическому пареньку попадутся, например, песни из "Вертикали" или "Ветра Надежды", то всё в порядке. Пусть он и не станет яростным поклонником Высоцкого, но, по крайней мере, поймёт, почему стал таким поклонником его родитель. А если попадётся, к примеру, "Жертва телевидения"? Да для него же это, как "Слово о полку Игореве"! Ясно, что речь идёт о каких-то событиях, но о каких, – Бог ведает. Примечаний к песне нет ни в одном сборнике поэзии Высоцкого, а они просто необходимы, если мы не хотим, чтобы Высоцкий в самом недалеком будущем превратился в "классика", – некий застывший "памятник", которого почитают, но не читают.
"Жертва телевидения" – одна из тех песен, где чуть ли ни каждая строка имеет точную привязку ко времени. Не к эпохе даже в целом, а к совершенно конкретному году – 1972-му.
Есть телевизор – подайте трибуну!
Так проору – разнесется на мили.
Он – не окно, я в окно и не плюну.
Мне будто дверь в целый мир прорубили.
Был популярный в те годы лозунг: "Телевидение – окно в мир". В общем, правильно, конечно. Особенно в условиях, когда поездки за рубеж для 99% советских граждан были так же нереальны, как полёты на Марс. Одна проблема: даже такое скромное "окно" было доступно далеко не каждому. В стране с самым современным вооружением покупка телевизора для многих и в год написания песни, и даже позднее становилась крупным событием.
Всё на дому – самый полный обзор:
Отдых в Крыму, ураган и Кобзон,
Фильм, часть седьмая, тут можно поесть, –
Я не видал предыдущие шесть.
Меня иногда спрашивали, какой фильм имел в виду Высоцкий. "Семнадцать мгновений весны", что ли? Нет, 12 серий о Штирлице вышли на телеэкраны в 1973-м году, а тогда, в 1972-м, у советских телезрителей ещё свежи были воспоминания о 26-серийной "Саге о Форсайтах" по знаменитому роману Д.Голсуорси, показанной меньше чем за год до написания "Жертвы телевидения". Успех фильма, как сейчас помню, был грандиозным и даже стал причиной многих семейных скандалов: мужья хотели смотреть футбол, а их верные подруги насмерть стояли за право увидеть очередную серию "мыльной оперы викторианской эпохи", как назвали фильм в Англии.
Впрочем, и там успех сериала превзошёл все ожидания. "Тридцать лет назад, когда фильм шёл на телеэкранах Британии, жители королевства совершали абсолютно безрассудные с точки зрения устоев нации поступки, ломавшие незыблемые местные традиции. Так, на время трансляции "Саги" прерывались воскресные званые вечера и приёмы, а некоторые церкви даже переносили время своих вечерних богослужений, чтобы не отвлекать народ от экранов".*1
Впрочем, в первом варианте песни третья и четвёртая строки этого четверостишия упоминания о "Саге" не содержали:
Вести с полей, или Южный Вьетнам,
Или еврей, вновь вернувшийся к нам.
Строки, конечно, подверглись самоцензуре, – слово "еврей" в официальной лексике практически отсутствовало, а вместо него были "лица еврейской национальности" (это свои, советские евреи) и "сионисты" (те же самые "лица", но живущие в Израиле). В 1970-е годы очень многие "лица еврейской национальности" захотели стать "сионистами". После наделавшей много шума демонстрации группы молодых евреев в приёмной Президиума Верховного Совета СССР эмиграция (или, как любят говорить в Израиле, репатриация) стала более реальной возможностью.
Конечно, то, что кто-то не только спит и видит, как бы покинуть "великий могучий Советский Союз", но и покидает его, было болезненным ударом для властителей государства. Были приняты меры пропагандистского характера: на телевидение, куда долгие годы евреям, за исключением М.Бернеса и И.Эренбурга, хода не было, стали приглашать известных в стране людей – академика И.Минца, дважды Героя Советского Союза генерал-полковника Д.Драгунского, лётчицу П.Гельман и других, которые "гневно осуждали" "продавшихся сионистам".
Но и этого показалось мало. Тогда придумали такой трюк: отправляли в Израиль еврейские семьи, которые потом "просились обратно". Естественно, им разрешали вернуться (собственно, за этим и посылали), и потом они рассказывали по телевидению об "ужасах израильской действительности", о том, как их "обманули", "заманили" и всё такое прочее.
Вот о таком еврее, вновь вернувшемся в СССР, и писал Высоцкий. Разумеется, о том, чтобы исполнять этот вариант со сцены, и речи быть не могло. Хотя, если вдуматься, то и "вести с полей" (бесконечные бравые рапорты о миллионах пудов хлеба, собранных в стране, где только совсем уж глупый не знал о закупках зерна в Канаде), и "Южный Вьетнам" (если верить советскому телевидению, северные вьетнамцы сбили больше американских самолетов, чем их было изготовлено) были не меньшим издевательством над официальной пропагандой...
Врубаю первую, а там – ныряют.
Ну, это так себе, а с двадцати –
"А ну-ка, девушки!" что вытворяют!
И все в передничках... С ума сойти!
Передача "А ну-ка, девушки!" пользовалась в 1970-е годы необычайной популярностью. Это был как бы советский вариант конкурса красоты. "Как бы" – потому что делать просто конкурсы красоты было бы идеологически неверно: в советской девушке красота – не самое главное. В первую очередь она должна была быть политически грамотной, морально устойчивой, хорошей хозяйкой. На моральную устойчивость, правда, участниц не проверяли, а всё остальное было. Но и в этом виде передача вызывала немалый интерес, ибо была гораздо занимательнее и живее, чем программы "Время" или "Сельский час" (который, к слову сказать, словно для издевательства над селянами, шёл исключительно в такое время, когда они были в поле).
Есть телевизор – мне дом не квартира:
Я всею скорбью скорблю мировою,
Грудью дышу я всем воздухом мира,
Никсона вижу с его госпожою.
Вот тебе раз! Иностранный глава –
Прямо глаз в глаз, к голове голова.
Чуть пододвинул ногой табурет –
И оказался с главой тет-на-тет.
Высоцкий упомянул Никсона далеко не случайно. Во-первых, Никсон стал первым американским президентом, посетившим Советский Союз с официальным визитом. Это действительно было заметное событие. Во-вторых, во время того визита, 26 мая 1972 года, был подписан договор по ПРО (противоракетной обороне), важный для обеих сторон. Подписание договора в Советском Союзе преподносилось как победа борца за мир Леонида Ильича Брежнева, в Америке же все лавры достались президенту Никсону и его советнику по национальной безопасности Генри Киссинджеру. Оба они удостоились от журнала "Тайм" титула "человек года".
Если договор по ПРО действительно был инициирован США, то они оказались по русскому анекдоту хозяевами своего слова: хотят – дают, хотят – назад берут. При Буше-младшем, видящем, как известно, угрозы со всех сторон, Америка в одностороннем порядке из договора вышла.
Потом ударники в хлебопекарне –
Дают про выпечку до десяти.
И вот любимая – "А ну-ка, парни!"
Стреляют, прыгают. С ума сойти!
Если передача "А ну-ка, девушки!" стала советским аналогом конкурсов красоты, то "А ну-ка, парни!" была сродни столь популярным на Западе атлетическим конкурсам. Созданная В.Ворошиловым передача действительно была интересной, не "заорганизованной", хотя, конечно, шла не в прямом эфире. Правда, на телевидении она долго не продержалась по причинам лично мне непонятным, – зрители её любили, никаких идеологических норм она не нарушала...
Если не смотришь, ну, пусть не болван ты,
Но уж, по крайности, – богом убитый:
Ты же не знаешь, что ищут таланты!
Ты же не ведаешь, кто даровитый!
Здесь обыгрывается название ещё одной популярной в то время передачи "Алло, мы ищем таланты", одним из ведущих которой был А.Масляков. Любопытно, что вёл он и другие упомянутые в "Жертве телевидения" передачи – "А ну-ка, девушки!" и "КВН" ("Клуб Весёлых и Находчивых").
Вот тебе матч СССР–ФРГ,
С Мюллером я на короткой ноге,
Судорога, шок, но... уже интервью.
Так хорошо, что с Указу не пью!
О матче СССР – ФРГ и о нападающем германской сборной Г.Мюллере я уже писал в статье ''Кто такой ихний пастор, или Почему канадец спиной прыгал'', а вот об Указе следует сказать, поскольку о нём нынче мало кто помнит.
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая 1985 года "Об усилении борьбы с пьянством", в результате которого в стране были вырублены уникальные виноградники, а употребление политуры, одеколона и денатурата возросло многократно, памятен до сих пор. (И то сказать – такое не скоро забудешь).
Был, однако, ещё один Указ, принятый Президиумом Верховного Совета РСФСР 19 июня 1972 года, – "О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма". Он не оставил по себе ужасной памяти. Кажется, единственным реальным итогом его стала продажа спиртного не с 10-ти утра, как раньше, а аж с 11-ти! (Тогда и появилась в народе шутка, что Ленин, изображённой на юбилейном рубле 1967 года, указывает рукой на 11 часов).
Кстати, знание даты принятия этого Указа даёт нам возможность внести уточнение в датировку песни. Публикатор С.Жильцов во втором томе собрания сочинений Высоцкого (Тула, 1995 г.) указывает дату: "1972 г., до лета". Как легко убедиться, до лета эта песня никак не могла быть написанной.
Там кто-то выехал на конкурс в Варне,
А мне квартал всего туда идти.
"А ну-ка, девушки!", "А ну-ка парни!" –
Все лезут в первые. С ума сойти!
Международный музыкальный фестиваль "Варненское лето" проводится уже с 1926 года (с 1987 г. он входит в ассоциацию европейских фестивалей). С 1964 года в рамках фестиваля проходит Международный балетный конкурс. Шестой по очереди такой конкурс проходил в Варне 11-26 июля 1972 года. (Думаю, – читателям небезынтересно будет узнать, что в 1966 году именно на этом конкурсе в Болгарии первую свою международную премию получил 18-летний Михаил Барышников – тогда ещё только "восходящая звезда" советского балета).
Как убедить мне упрямую Настю?! –
Настя желает в кино как суббота,
Настя твердит, что проникся я страстью
К глупому ящику для идиота.
Да, я проникся! В квартиру зайду,
Глядь – дома Никсон и Жорж Помпиду!
Вот хорошо – я бутылочку взял:
Жорж – посошок, Ричард, правда, не стал.
Как известно, в Советском Союзе были на слуху имена, в основном, только тех политиков, с которыми встречался Брежнев. (Вряд ли многие помнят, кто в 1972 году занимал пост премьер-министра Великобритании, а вот Индиру Ганди помнят все...). С Президентом Франции Помпиду Брежнев встречался неоднократно, причём в октябре 1971 года, то есть незадолго до написания "Жертвы телевидения", ими был подписан документ под названием "Принципы сотрудничества между СССР и Францией". Советские средства массовой информации уделяли этому событию такое внимание, что и через год у Высоцкого оно из памяти не изгладилось.
Ну а действительность – ещё кошмарней:
Врубил четвёртую – и на балкон!
"А ну-ка, девушки!" "А ну-ка, парням!"
Вручают премии в О-О-ООН!
А почему, собственно, "ещё кошмарней"? Да очень просто: обе эти передачи шли всегда по первой программе! Если их показывают по четвёртой, – значит, точно что-то с головой не то... Даже Никсона с Помпиду в своей квартире герой песни воспринял как нормальное явление, но вот "А ну-ка, девушки!" по четвёртой программе – это кошмар: начались галлюцинации!
... Ну а потом на Канатчиковой даче,
Где, к сожаленью, навязчивый сервис,
Я и в бреду всё смотрел передачи,
Всё заступался за Анджелу Девис.
Что именно означает "Канатчикова дача" в переносном смысле, конечно же, известно большинству россиян. Менее известно, откуда взялось это название. А дело в том, что в XIX веке в местности Канатчиково на юге Москвы была выстроена психиатрическая больница, получившая неофициальное название "Канатчикова дача"... Позднее она называлась "Алексеевская", – по имени московского городского головы Н.Алексеева (кстати, принадлежавшего к тому же купеческому роду, что и К.Станиславский), который организовал сбор денег на строительство новой больницы на 300 коек (даже по нынешним меркам – крупное лечебное учреждение). В 1893 году он был смертельно ранен психически больным человеком. Алексеев успел, однако, выразить последнюю волю – передать 300 тысяч рублей из своего состояния для того, чтобы строительство было доведено до конца. Больница находится по адресу: Загородное шоссе, дом 2. С 1922 до 1994 года она носила имя известного русского психиатра П.Кащенко (в 1994-м году, к 100-летнему юбилею, больнице было возвращено имя Н.Алексеева). Вот там и оказался герой песни, которого так беспокоила судьба Анджелы Девис, весьма известной личности в 1972 году.
Как и многое другое, история А.Девис преподносилась советскому читателю и зрителю не совсем так, как всё было на самом деле. А.Девис, действительно, – член компартии США, она и вправду потеряла работу в Университете Калифорнии из-за своих политических убеждений (был закон, запрещавший коммунистам преподавать в калифорнийских учебных заведениях), оказалась под судом и была оправдана. А дальше истина заканчивалась и начиналась полуправда.
7 августа 1970 года чернокожий молодой человек Джонатан Джексон, вооружённый пистолетом, принадлежавшим А.Девис, и трое его сообщников пришли в здание суда графства Мэрин в Калифорнии и захватили заложников. Они требовали освобождения из тюрьмы нескольких заключённых, в том числе брата Джексона. В ходе освобождения заложников трое террористов и судья были убиты. Был выписан ордер на арест А.Девис, которая скрылась, но в октябре 1970 года была задержана. Она провела 16 месяцев в тюрьме, после чего начался суд. Обвинители пытались доказать, что Девис вместе с Джексоном планировала захват заложников, но не смогли отстоять свою точку зрения перед судом присяжных.
Не могу исключить, что американские власти пытались упрятать А.Девис за решётку за её политическую деятельность – борьбу за права чёрных граждан Америки. В те времена такая деятельность не приветствовалась, и, думается, в глазах властей это было гораздо большим преступлением, чем членство в компартии. В конце концов, Мартин Лютер Кинг не был коммунистом, но был убит, а Гэс Холл, генеральный секретарь компартии США, свободно путешествовал по миру. Советские же журналисты старательно делали вид, что А.Девис оказалась под судом исключительно из-за своих коммунистических убеждений. В июне 1972 года присяжные её оправдали.
Слышу: "Не плачь, все в порядке в тайге,
Выигран матч СССР–ФРГ,
Сто негодяев захвачены в плен,
И Магомаев поёт в КВН...".
"Сто негодяев" – это, конечно, американцы, воюющие во Вьетнаме. Советская пресса не утруждала себя правдоподобием числа потерь в живой силе и технике, которые несли США. О самолётах я уже писал выше. Не более точными были и цифры взятых в плен американских военнослужащих.
Ну а действительность – ещё шикарней:
Два телевизора – крути-верти:
"А ну-ка, девушки!", "А ну-ка, парни!"
За них не боязно с ума сойти.
Это, кстати, правда. В больнице имени Кащенко (теперь – Алексеева) отделения настолько огромные (как это часто бывает в старинных больницах), что ещё в 1980-е годы, когда я там проходил врачебную практику во время учёбы в мединституте, на некоторых этажах стояло по два телевизора. Вот только "крутить" было особенно нечего: в советские времена существовало всего четыре программы – и для пациентов психбольниц, и для душевно уравновешенных граждан...