А.Ч. – Возможно, Вам не понравится окрашенность того, что я расскажу, потому что о покойниках плохо не говорят. Тем более, о таких знатных покойниках. Но я Вам всё-таки расскажу историю своих непростых отношений с Высоцким.
Меня с ним познакомил Сева Абдулов, с которым я очень дружил, и Высоцкий предложил мне написать музыку на его стихи к альбому "Алиса в Стране чудес". В это время мы с ним очень плотно общались, я написал очень много музыки для этой работы.
И вот однажды мне Высоцкий говорит такую вещь: "Давай мы с тобой сделаем таким образом. Я напишу музыку к одной песне, вся остальная музыка будет твоя, а на конверте мы напишем: "Музыка Высоцкого и Чёрного"".
Я говорю: "Нет, Володя, давай мы договоримся иначе. Если ты хочешь написать музыку, – напиши (я даже помню, что он хотел написать музыку к "Песне Кролика"; точнее, он хотел сочинить музыку, записывать он её не умел), и на пластинке укажем, что "Песня Кролика" – это музыка и слова Высоцкого, а остальное – это музыка Чёрного".
Он мне говорит: "Если я буду автором музыки, то потиражные деньги мы разделим пополам, а единовременные деньги за музыку ты получишь все". Я говорю: "Нет, так тоже не пойдёт. Давай мы с тобой разделим деньги сообразно тому, кто и сколько написал. Это будет по-честному, мы же с тобой приятели".
На что он мне – как я сейчас понимаю, вполне резонно – возразил, сказав, что тираж пластинок будет зависеть не от того, что там стоит фамилия Чёрного, а от того, что там будет фамилия Высоцкого. Я ему сказал, что его предложение меня совершенно не устраивает, и более того – обижает и оскорбляет. Теперь я понимаю, что я должен был соглашаться на это дело, но я в этих вопросах очень деревянный и несгибаемый. Я же действительно написал музыку, я не присваивал себе чужой труд, и не хотел, чтобы мой труд кто-то присваивал.
Вот такие у нас с ним шли разговоры. А помимо этой работы, у нас были нормальные отношения, мы ходили по разным компаниям, пили водку. Сева Абдулов был милейший человек, я его всегда тепло вспоминаю. Но Абдулов был очень предан Высоцкому, и мои разногласия с Высоцким мешали ему общаться со мной. В общем, всё это было сложно...
В те времена мы жили с Высоцким в одном подъезде, он часто приходил ко мне домой. Это дом 5/10 по Каретному ряду, квартиру уже не помню. Володя и Марина снимали там квартиру у певицы Капитолины Лазаренко.
Однажды он пришёл ко мне незадолго до поездки в Донецк.*1 Собирался туда с гастролями, но ставка у него была маленькая, и для того, чтобы получить какие-то дополнительные деньги, он продавал филармонии свои песни. Таким образом, филармония могла заплатить ему получше.
Продавать песни можно было только в виде клавиров, и я ему тогда написал двадцать клавиров. Чтобы мне их записать, я сидел и абсолютно безответственно бацал на рояле, а он мне пел. От той записи осталось две песни на плёнке. Если бы я знал, что через столько лет это будет иметь значение, я бы по-другому играл, я бы подготовился. А то я так, – развалившись на стуле, – что-то бренчал.
Денег я с него, естественно, не взял, а он мне сказал: "Я тебе оттуда уголёк привезу".
Эти клавиры я писал в процессе написания музыки к "Алисе", ещё до того, как у нас начались эти финансовые споры.
М.Ц. – То есть, Вы отказались участвовать в "Алисе", и тогда композитором стал Геворгян?
А.Ч. – Да я не то чтобы отказался, я находился с Высоцким в состоянии спора, а он за моей спиной договорился с Геворгяном. Я ничего об их переговорах не знал, честно продолжал себе писать музыку. По-моему, он не очень красиво поступил в этой истории.
М.Ц. После этого вы продолжали общаться?
А.Ч. – Нет. У нас был потом только один телефонный разговор. Я в те годы очень много выступал. Однажды я выступал в Антропологическом музее Академии наук и спел там "Песню попугая" на свою музыку. Потом ко мне подошла какая-то девочка и сказала: "А Вы знаете, была заметка в "Литературной газете", и там Высоцкий сказал, что он написал столько-то песен к "Алисе в Стране чудес" – причём, написал и стихи, и музыку".*2
Я был в полном недоумении, и рассказал это Роберту Рождественскому. На это мне Роберт сказал: "Может быть, там произошла какая-то ошибка, а ты переживаешь. Вряд ли стоит устраивать сберкассу дерьма. Позвони ему и выясни".
Я позвонил Высоцкому, говорю: "Володя, ты меня извини за беспокойство, но я хотел бы выяснить один момент..." Он мне ответил: "Хорошее не забывается". Я и сейчас не знаю, что он имел в виду. То ли это с какой-то иронией было сказано, то ли ещё как-то... В общем, разговора не получилось, я сказал: "Ладно, Володя, извини за беспокойство". И вот это был мой последний разговор с Высоцким.
15.11.2008 г