Я познакомился с Высоцким на Московском кинофестивале в 1965 году.*1 Я к этому моменту уже был знаком с Мариной Влади, и вот я сидел у неё в номере и туда вошёл Володя. У них уже начинались какие-то отношения тогда. Вот так мы и познакомились, можно сказать за столом: сидели, пили чай и разговаривали.
Потом мы встречались довольно часто. Понимаете: несмотря на то, что Москва – огромный город, существовал маленький "пятачок", где все встречались: Дом кино, студия "Мосфильм", где я часто бывал, а он снимался, Театр на Таганке... У нас был примерно одинаковый круг знакомых и один общий друг – кинорежиссёр Геннадий Полока.
В 1968 году у Высоцкого было очень трудное время. Я уже сейчас не помню всех деталей, но это был очень трудный период.*2 И вот Володя попросил, чтобы мы встретились у Полоки и поговорили, как ему быть. Он, как утопающий, за соломинку хватался: ему казалось, что если его имя и фотография появятся в печати, то он как бы будет реабилитирован. Он меня попросил, чтобы в журнале "Советский экран", где я работал, хоть что-нибудь о нём появилось. Он говорил, что если нельзя писать только о нём, то пусть он будет упомянут вместе со своим товарищем Валерием Золотухиным (тогда как раз вышел на экраны фильм "Хозяин тайги", где они вместе снимались).
Я пришёл к Полоке пораньше, Высоцкого ещё не было, и Полока поставил мне кассету с песнями Володи, и я услышал песню про себя. Не совсем так, конечно, но там была строка "Известный чёрт с фамилией Черток".*3 И я ужасно испугался, потому что следующей шла строка (как мне показалось) "Агент Израиля". На самом деле, там поётся "агент из Рая", но я сразу не понял – там Володя быстро произносил слова. И хотя все понимали, что это шутка, но времена-то были... Он когда пришёл, я ему сказал: "Я тебя умоляю, чтоб ты это больше не пел". И он меня понял и пообещал больше этой песни нигде не петь. И действительно, больше мне эта песня не попадалась долгие годы, а когда она опять появилось, это уже было неопасно.
Я приглашал Высоцкого в разные компании. Он был очень лёгким на подъём, я заезжал за ним после спектакля и мы ехали веселиться. В Москве тогда работал корреспондент "Юманите" Макс Леон. Володя его хорошо знал и мы часто встречались в гостах у него. Там он чувствовал себя хорошо и пел много, иногда до утра.
Однажды Володя на меня ужасно обиделся. Я пригласил Марину, которая уже была его женой, к себе домой. Мама моя сделала настоящий еврейский стол и обещала Марине, что покормит её блюдами, которых та не знает. Высоцкий на следующий день был безумно обижен: "Что же я – пьяница, что ли, что меня в хорошие дома не зовут и за стол не сажают?"
Мы часто встречались на квартире у актрисы Ии Савиной. Это были горькие встречи: он тогда сильно пил. Все разговаривали, веселились, а он моментально "отключался". А были встречи замечательные. Мы как-то случайно встретились и решили, что куда-то надо поехать отдохнуть и переменить обстановку. И мы поехали в Ленинград и четыре дня жили с ним в гостинице "Астория". В это время там отдыхали грузинские миллионеры, которые буквально сошли с ума, увидев Высоцкого. Они подавали машины к подъезду, деньги кидали. Мне это не очень-то нравилось, но Володя любил славу.
В другой раз мы втроём – он, Марина и я – поехали в Дом творчества кинематографистов в Болшево. Там мы провели неделю, катаясь на лыжах. Надо сказать, что Высоцкий был человек очень спортивный, а я нет. Однако, он совершенно не умел ходить на лыжах, а у меня осталась сибирская закваска: я когда-то в школу на лыжах бегал. И я встал на лыжи и легко побежал, а он очень переживал, что не может так же бегать.
Одна из последних наших встреч была в 1979 году, когда я уже подал документы на отъезд. И я его спросил тогда: "Володя, ты уже много бывал за границей. Как ты думаешь: не пропаду я там с моей профессией?" Он сказал так: "Вот что, ты об этом не думай и беги отсюда! А там всё будет в порядке, никто не пропадает". Я говорю: "Вот ты мне это говоришь, а сам не бежишь". Он тогда ответил: "Я связан с театром, я его неотрывная часть. Без театра я – ноль".
После этого Володя заехал как-то ко мне домой. Дело в том, что у меня были небольшие антикварные предметы, которые я оставлял друзьям. Володе я оставил очень красивый туалетный столик павловской эпохи, и он за ним приехал. А самая последняя встреча была у нас буквально накануне моего отъезда. Володя пригласил меня с дочкой на премьеру "Преступления и наказания".
После спектакля мы пришли к нему в уборную поблагодарить. Тут он говорит: "Знаешь, у меня в Израиле есть знакомый, я с ним познакомился в Париже.*4 Он хотел бы устроить мой концерт в Израиле, но я боюсь, что меня обвинят в сионизме – у меня ведь папа еврей. Этот человек всех знает и, в конце концов, он делает то, что обещает. Зовут его Шабтай Калманович, я дам тебе его телефон, скажи, что ты от меня".*5
Я позвонил этому Шабтаю, он оказался болтуном, ничем мне не помог. Я успел Володе написать, чтобы он не имел с ним дела.
Это и была наша последняя встреча с Высоцким, а потом было вот что. После его смерти я приехал в Париж к Марине. Она в своём доме, в комнате, где он жил, сделала целый маленький музей, повесила фотографии. И тогда она дала мне банку с землёй, сказала, что это земля с его могилы. Она хотела, чтобы я эту землю отвёз в Израиль. Я это сделал, хотя долго не мог понять, что мне с этой землёй сделать. Целый год она лежала у меня в шкафу, завёрнутая в серебряную фольгу. В конце концов, я сделал вот что. В Израиле есть женский Гефсиманский монастырь, принадлежащий Русской православной церкви. Там есть часы, когда туда можно приходить, и я, выбрав момент, когда никто не видел, выкопал ямку, высыпая туда эту землю и закрыл её камнем, а на камне написал латинскую букву "V".
Потом в Израиль приехала Алла Демидова, я её туда отвёл, она сфотографировалась на фоне этого камня. А ещё позднее, году, примерно, в 1991-м, к нам приехал Театр на Таганке. О том, что в монастыре есть земля с могилы Высоцкого, актёры уже знали, и кто-то из них позвонил мне и сказал, что они хотят туда пойти. Я сказал, что я там давно не был и должен пойти проверить, всё ли цело. И точно, оправдались мои предчувствия: ни камня не было, ни следов никаких не осталось. Всё было разворочено...
18.03.1995 г